Искупление Христофора Колумба

– Этот небольшой остров будет отныне носить имя нашего Спасителя, который привел нас сюда.

Эскобедо написал на бумаге, положенной на небольшой ящичек, принесенный им с каравеллы: “Сан Сальвадор”.

– Эта земля отныне является владением их величеств короля Фердинандо и королевы Изабеллы, наших повелителей и слуг Христовых.

Они подождали, пока Эскобедо записал слова Кристофоро. Затем Кристофоро подписал этот документ, а за ним то же проделали и все остальные. Никто не осмелился поставить свою подпись выше его, да и по размеру буквы их подписей были вдвое меньше.

Только после этого туземцы начали появляться из леса. Их было много, все обнаженные, без оружия, коричневые, как кора деревьев. На фоне яркой зелени деревьев и подлеска их кожа выглядела почти красной. Они приближались робко, почтительно, с выражением благоговейного трепета на лицах.

– Они все – дети? – спросил Эскобедо.

– Дети? – удивился дон Педро.

– Они же все безбородые, – пояснил Эскобедо.

– Наш капитан тоже бреется, – сказал дон Педро.

– У них даже бакенбардов нет, – заметил Эскобедо.

Санчес, услышав их, громко расхохотался.

– Они же совершенно голые, а вы смотрите на их подбородки, чтобы убедиться в том, что это – мужчины.

Пинсон, оценив шутку, расхохотался еще громче и стал пересказывать ее другим.

Туземцы, услышав хохот, тоже засмеялись. Они не могли удержаться, чтобы не привстать и не коснуться рукой бород тех испанцев, что стояли ближе к ним. Было очевидно, что у них нет никаких враждебных намерений, и поэтому испанцы позволили им это со смехом и шутками.

Хотя у Кристофоро не было бороды, которая привлекла бы их внимание, они явно поняли, что он тут главный, и именно к нему подошел самый старший из туземцев. Кристофоро попытался заговорить с ним на нескольких языках, в том числе на латыни, испанском, португальском и генуэзском, но все было безрезультатно. Эскобедо попробовал греческий, а брат Пинсона, Висент Яньес, ломаный мавританский, которому он научился за те несколько лет, что промышлял контрабандой вдоль побережья.

– Они вообще не умеют говорить, – сказал Кристофоро. Затем он протянул руку к золотому украшению, вдетому в мочку уха вождя.

Не говоря ни слова, тот улыбнулся, вынул украшение из уха и вложил его в руку Кристофоро.

Испанцы с облегчением вздохнули. Выходит, что эти туземцы, умеют они говорить или нет, неплохо разбираются в ценности вещей. И все золото, которое у них есть, теперь принадлежит Испании.

– А еще, – сказал Кристофоро, – где вы его берете?

Увидев, что его не понимают, Кристофоро прибегнул к помощи пантомимы, стал копаться в песке и “нашел” там золотое украшение. Затем указал рукой вглубь острова.

Старик решительно покачал головой и указал в сторону моря, на юго-запад.

– Золота, очевидно, на этом острове нет, – сказал Кристофоро. – Вряд ли можно было ожидать, что на таком маленьком и бедном острове, как этот, есть золотые разработки, иначе тут были бы королевские чиновники из Чипангу, чтобы наблюдать за тем, как его выкапывают.

Он вложил золотую вещицу в руку старика. Остальным испанцам сказал:

– Мы скоро увидим золото в таких количествах, что эта вещица покажется нам пустяком.

Но старик отказался взять назад безделушку. Он настойчиво совал ее в руки Кристофоро. Это был тот неоспоримый знак, которого он искал. Золото с этого острова дает ему Бог. Кто же по доброй воле расстанется с такой драгоценностью, если его не побудит к этому Всевышний? Мечта Кристофоро о крестовом походе для освобождения Константинополя, а затем Святой земли будет возмещена благодаря украшениям дикарей.

– Ну что ж, я беру это во имя моих повелителей, короля и королевы Испании, – произнес он. – Теперь мы отправимся на поиски того места, где рождается золото.

* * *

Группа сапотеков, которую Хунакпу увидел в лесу, была отнюдь не самой безопасной для него. Она искала пленника для жертвоприношения в начале сезона дождей. Сначала они решат, что Хунакпу вполне подойдет им для этой цели. Им никогда еще не случалось встречать такого высокого, сильного мужчину, и он, несомненно, представит собой особую ценность в качестве жертвы.

Поэтому ему нужно было опередить их, предстать перед ними как божество. И в результате он сам должен сделать их своими пленниками. Там, в Джубе, он беспечно полагал, что его план обязательно сработает. Однако здесь, среди криков птиц и гуденья насекомых болотистой земли Чиапаса, его замысел казался нелепым, а сама операция болезненной и вызывающей смущение.

Ему придется имитировать самый зверский обряд королевского жертвоприношения, после которого король, однако, остается живым. И почему это майя были так изобретательны, когда причиняли себе боль и увечья?