Искупление (ЛП)

— Ты думаешь? — никто никогда не пытался оценить мой жизненный выбор, по крайней мере, я помнила не так много, все казалось расплывчатым, я не могла сфокусироваться.

— Я знаю, — сказал он мягко, пальцами все еще касаясь моего лица, как будто я была драгоценной, желанной. — Закрой глаза.

Я закрыла их, когда почувствовала его щетинистую щеку. Тихо вздохнула, когда его губы коснулись моей шеи.

— Твои глаза все еще закрыты, Майя?

— Да, — я выдохнула, когда ощущение его губ на моей коже показалось самым замечательным в мире. — Да, мои глаза закрыты.

— Когда ты покинешь это место... ты почувствуешь себя решительной... Настолько решительной, что станешь упорно трудиться, получать хорошие оценки, учиться, доказывать всем, насколько ты умна. Ты веришь мне, Майя?

— Да, — по какой-то причине я верила. Он был единственной моей спасительной нитью в этом аду. Он дал мне воду. И перебинтовал мои руки. Он был... он был для меня всем сейчас, моей жизнью. — Я верю тебе.

— Люди будут пытаться остановить тебя, но ты продолжишь достигать своих целей... Даже твой отец будет пытаться отговорить тебя… и вот подарок, который я оставил для тебя — у него никогда не будет власти над тобой. Ты понимаешь?

— Власти?

— Твой отец, Александр Петров, никогда не будет владеть тобой, никогда не сможет сказать тебе, что делать. Ты не будешь ощущать страх при взгляде ему в глаза, только грусть, что он упускает замечательную дочь, которую мог бы узнать, если бы смотрел дальше своего собственного эгоизма. Подарок, который я оставляю тебе... это покой.

— Ник, я не чувствую покоя.

Он снова поцеловал меня в шею, а затем его теплые губы коснулись моего горячего рта. Я обняла его за шею, когда он поднял меня со стула в воздух. Мое тело болело, но он ощущался настолько хорошо, настолько тепло, а я внезапно замерзла, мои зубы стучали между поцелуями.

Он положил меня на диван и углубил поцелуй, затем провел руками по моим бедрам. Было так хорошо, что он прикасался к тем местам, которые болели, зная, что мне станет лучше. Мне показалось, что он пробормотал проклятие, когда провел руками вверх и вниз по моему животу. Это было больно.