Искушение

Ветер дует, потому что деревья качаются. И если ветер делают деревья, то и мельница способна создать ураган, принесший с собой тучи. Пускай скрипит, родимая, дождь — это хорошо.

— Да ну! — встрепенулся сидящий на качелях. — Я неделю назад ходил на холм. Заколочено все.

— Неделю назад, может, и было заколочено, а вчера все работало, — не сдавалась песочница.

— Вы туда все по одному, что ли, бегаете? — подпрыгнул на своем месте карусельщик.

— Нет, а ты предлагаешь толпой ходить? — фыркнула вторая с лавки.

Толпой, а как же! Мне нужна была толпа. Один человек с вампиром не справится.

— Хорошо, пойдем! — звонко воскликнула Лерка. — Мне кажется, он знает, что с Драконом.

— Если здесь кто-то что-то и знает, так это Колосов. — В голосе парня на качелях было сомнение. Сейчас мы это подправим. — Он дольше всех твердил про вампиров. А потом куда-то смотался.

Сколько у них, однако, тем для обсуждения — Дракон, Колосов… Имена все какие-то странные…

— Говорят, в Москву, — показала свою осведомленность песочница.

— Да кто его в Москве ждет? — Карусельщику хотелось спорить. — Тоже мне — путешественник!

Обладательница плеера замотала головой, замычала, пальцы утонули в мокрых черных волосах.

— Лерка, ты чего? — отшатнулась от нее соседка.

Ярость вырвалась из меня глухим карканьем. Из темноты выступила белая фигура. Моя тень. Она смотрела черными бесовскими глазами на Лерку, отчего девчонка только громче начинала выть.

— Я так только предложил, — тут же пошел на попятную парень с качелей. — Если никто не хочет…

Заломило правое плечо. В самом крыле болеть было нечему. Но что-то как будто бы в другом месте, далеко-далеко отсюда, родило боль, которая передалась мне. От невозможности терпеть я клюнула жесткие перья, провела клювом по самому длинному, боль не улеглась. Пришлось несколько раз подпрыгнуть, заставляя себя почувствовать реальность. Но она упрямо выталкивала меня. Словно я была не одна, словно нас было двое. Я — сильная и здоровая птица, и кто-то другой, издерганный, измученный, с больной рукой, которую жгло нестерпимым огнем.

В прыжке я выскочила за кладбищенскую ограду. Я уже не чувствовала людей, только видела, что белый бес готов вот-вот меня схватить. Подпрыгнула, расправляя крылья. И боль тут же прошла. Чем выше я была над деревьями, тем свободней себя чувствовала. Лишь где-то там, за хвостом осталась досада. Мне нужно было настроить эту компанию на приход к Мельнику. И они бы пришли, если бы не тень. Ну что же, значит, сначала разберемся с нею. Ночь убивает тени, пока не зажгутся фонари. А они сегодня в этом городе гореть не будут.

Я добралась до холма, облетела вокруг мельницы. Она лениво скрипела, разгоняя застывший кисель воздуха. Окно в пристройке было застеклено. Как оперативно, однако, здесь стали работать. Моя неутомимая тень стояла около ближайших кустов, следила, куда я подамся. Отремонтированную раму она тоже видела.

Выхода другого не было. Я пару раз пролетела над крышей, примеряясь, как удобней подобраться к трубе.

Для птицы трюк смертельный. Но мне надо было попасть в дом. Тень уже стучала в дверь. Надеется, что я попробую проскочить мимо нее, и тут-то она меня и поймает.

Не дождешься!

Угадав мой замысел, тень забралась на козырек. Через секунду она будет на крыше!

Я сложила крылья, падая в черное жерло трубы. Слабый свет тут же перекрыла склонившаяся над моим лазом фигура. Дальше она не пошла. Над трубой висело бережное заклятие. Сделай шаг, и это последнее, что ты успеешь сотворить в этой жизни. Упадешь замертво.

Тепло дома встретило меня знакомыми запахами. В спине что-то неприятно саднит. Наверное, все-таки ударилась о рукоятку ножа. Я перекатилась на бок, с трудом приподнимаясь на локте.

Обратное превращение уже было знакомо, но чего-то мне рядом не хватало. Обычно кто-то принимал меня в свои объятия, что-то давал, чтобы вернулись потраченные силы.

Я села, тяжело привалившись к лавке, почувствовала, как сухие губы растягиваются в улыбке. Все готы, конечно, не придут. Но кое-кто придет непременно. И с ней я с удовольствием поговорю.

Перегнулась, выдергивая из земли нож. Работала только левая рука, правая была все такая же мертвенно-сухая. Странно было видеть, как на безымянном пальце болтается так и не свалившееся серебристое колечко. Я не стала его трогать. Что-то подсказывало мне, что оно было на своем месте. Что мне его дали и оно должно быть именно здесь.

Остальное время прошло в забытьи. Я все так же сидела на полу, чувствуя холод земли. В какой-то момент попыталась перебраться на лавку. Встала, ноги понесли меня дальше, к печке, где была лежанка. Я посмотрела на старое сбитое одеяло, на гнилую солому вместо матраса, понимая, что не хочу туда ложиться. Чужое место, не мое. Свое я еще найду. Покружилась, потопталась на узком пятачке свободного пола и снова села около стола. Сил не было. Я вспомнила нечто шуршащее, что можно было развернуть, чтобы достать предмет, дающий силы. У него было слово, но сейчас оно куда-то ушло от меня.

Проснулась я так же внезапно, как и уснула. Просто открыла глаза.