Искушение фараона

Казалось, что ужин не кончится никогда. Мать явно мучилась от головной боли, но тем не менее она приложила все усилия, чтобы как полагается принять двух глашатаев фараона, неожиданно посетивших их дом по пути на юг, в Нубию. Потом, после ужина, Шеритра отправилась на поиски Гори. Брат с угрюмым видом сидел у главного входа, положив больную ногу на возвышение и уставившись в душную тьму, которая, казалось, еще больше раскаляется от ярко горящих факелов, освещающих двор перед домом и мощеную дорожку к причалу. Шеритра, подобрав платье, уселась у его ног прямо на ступени, ведущие внутрь дома. Гори поднял на нее глаза. Он улыбнулся ей своей обычной обезоруживающей улыбкой, но Шеритру не так-то легко было обмануть.

– У тебя какое-то горе, правда? – спросила она напрямик. – И мне кажется, что причина твоего несчастья не в больном колене.

Он едва слышно пробормотал ругательство, потом усмехнулся.

– Твоя проницательность просто сбивает с толку, – ответил он. – Нет, колено здесь ни при чем. Отец завтра снимет швы.

Шеритра ждала, что он скажет что-то еще, но Гори молчал. На какое-то мгновение ей показалось, что, может быть, лучше будет промолчать, но ее пугала отчужденность, вдруг ворвавшаяся в их семью, необъяснимое охлаждение, которое возникло между родителями, между отцом и ею самой, между отцом и братом. Она ощущала в душе отчаянное желание не терять близости со своим прекрасным братом, которого так любила, потому что без него, она понимала, ей некого будет любить. Несмотря на свою разгорающуюся страсть к Хармину, она пока не во всем могла ему довериться.

– Ты влюблен в Табубу, так ведь? – тихо произнесла она.

Она уже начала бояться, что Гори не ответит или, еще хуже, солжет ей, но вот он неуклюже потянулся к ней и коснулся губами ее щеки, пощекотав волосами.

– Да, – ответил он, выдавая сорвавшимся голосом глубокое волнение.

– Она знает об этом?

– Да. – Он вздохнул. – Когда я был у нее вчера, я во всем ей признался. Она же сказала, что я могу приезжать к ней когда захочу и что мы навсегда останемся добрыми друзьями.

Сердце девушки переполнялось жалостью к брату. Он был в таком отчаянии, он так запутался.

– И ты согласился? Гори сел прямо.

– Конечно нет! – воскликнул он. – Я сумею найти способ завоевать ее любовь. В конце концов, я ведь один из самых завидных женихов в Египте и, конечно же, самый красивый. Она не сможет устоять, если мое великолепное тело будет маячить у нее перед глазами достаточно часто.

Шеритру поразила циничность его слов.

– Но, Гори, ты ведь никогда… твоя сила именно в том…

– Ну, я просто никогда прежде не задумывался, какую хорошую службу может сослужить привлекательная внешность, каким мощным оружием она может стать, – со стоном произнес он. – Мужчины у нее нет. Если бы ее чувства были отданы кому-то другому, она сказала бы мне об этом. Нет, Шеритра, сейчас она засела у меня в печенках, но настанет день, когда у нее в печенках засяду я.

Шеритру поразили и его грубые слова, и резкий, хриплый голос, каким они были произнесены. В отчаянии она старалась найти в нем хорошо знакомые черты милого брата, всегда веселого и открытого, за это и горячо любимого всеми вокруг.

– А с отцом ты говорил об этом? – спросила она.

– Нет. Я пойду к нему, когда она согласится стать моей, а пока это его совершенно не касается.

«Значит, Гори, поглощенный собственной сердечной драмой, не замечал того, что творится с Хаэмуасом. Да, все именно так. – Шеритра ясно представила себе возможные последствия этой истории во всем их невыразимом ужасе. Не говоря уже о той борьбе, что неминуемо разгорится между двумя горячо любимыми ею людьми, надо еще думать о будущем. – Если эта женщина достанется Гори, к дому, конечно же, пристроят дополнительное крыло, и Табуба будет постоянно попадаться на глаза Хаэмуасу. Но если Хаэмуас женится на ней и она получит титул Второй жены со всеми положенными правами и привилегиями, будет совсем скверно. Табуба за столом во время обеда, Табуба распоряжается на борту царской лодки, Табуба на ложе Хаэмуаса, а Нубнофрет тем временем страдает в одиночестве… А представить, как она сама будет общаться с Табубой. – Шеритра передернула плечами. – А с Гори? О боги, как мне хотелось бы, чтобы догадка про отца оказалась ложной! Пусть наваждение Гори закончится так же внезапно, как оно началось».

Гори снова наклонился к сестре, и до нее донесся кисловатый винный запах его дыхания.

– Завтра ты поедешь к ней погостить, – прошептал он. – Ты нравишься ей, Шеритра. Поговори с ней обо мне. Пусть она задумается. Как, поможешь мне?

Шеритра отпрянула.

– Попробую, Гори! – воскликнула она. – Но на самом деле все не так, как ты себе представляешь. О, зачем только она появилась в нашей жизни! Мне страшно!