Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха

Мы оставили нашего героя и его немногочисленных спутников в индийском княжестве Сикким на границе с Тибетом в бунгало Талай Пхо Бранг недалеко от столицы княжества, Дарджилинга.

Позже Николай Константинович Рерих в своей книге «Сердце Азии» писал об одном из событий тех дней, надо особо подчеркнуть — обыденно, даже отстранение:

«Мы четверо после полудня ехали на моторе по горной дороге. Вдруг наш шофер замедлил ход. Мы увидели на узком месте портшез, несомый четырьмя людьми в серых одеждах. В паланкине сидел лама с длинными черными волосами с необычной для лам черной бородкой. На голове была корона, и красное с желтым одеяние было необыкновенно чисто.

Портшез поравнялся с нами, и лама, улыбаясь, несколько раз кивнул нам головою. Мы проехали и долго вспоминали прекрасного ламу. Затем мы пытались встретить его. Но каково же было наше изумление, когда местные ламы сообщили нам, что во всем краю такого ламы не существует. Что в портшезе носят лишь Далай-ламу, Таши-ламу и высоких покойников. Что корона надевается лишь в храме. При этом мы шептали: «Верно, мы видели ламу из Шамбалы».

В этой же книге через две страницы живописец мимоходом, как о чем-то второстепенном, сообщает:

«Наш приезд в Сикким как раз совпал с бегством Таши-ламы из Ташилумпо в Китай».

Между тем встреча на горной дороге была событием, ради которого Николай Константинович Рерих со своими спутниками мчался из Бомбея через всю Индию в Дарджилинг. Это была встреча с Таши-ламой, который после убийства его родственников «людьми Далай-ламы» спасался паническим бегством от грозящей и ему смерти.

«Случайная» встреча была составной частью плана операции «Тибет-XIV», разработанной в Москве, на Лубянке, а для главного действующего лица исторической драмы, которой предстояло быть сыгранной в центре Гималаев, — сигналом к началу осуществления основной цели задуманного…

Донесение

(после расшифровки)

Срочно, строжайше секретно. Из Лхасы — от «Пророка»:

Они встречались 28.XII.

Предпринимаем все меры, чтобы вокруг Главного концентрировались люди Т-Л.

В монастыре Морулинг подготовлены монахи-паломники в Талай Пхо Бранг. Требуются дополнительные средства — монахи алчны.

Из финансового резерва, который предоставили в наше распоряжение, выделено для «пророка» (на монастырь Морулинг) 5 тысяч русских золотых рублей.

Лонго

30.XII.23.

Урга

Лонго был резидентом Лубянки в Монголии, который руководил всей советской агентурной сетью в Китае и Тибете. Резиденция его находилась в Урге, под крышей правительства Монгольской народной республики, и кабинет человека, работавшего на внешнюю разведку России и имевшего кличку Лонго, располагался рядом с кабинетом вождя монгольского народа Сухэ-Батора — он был одним из его заместителей.

Внимательно прочитав донесение, Глеб Иванович Бокий поднялся с неудобного канцелярского кресла («Уж больно низкое и жесткое») и в задумчивости прошелся по кабинету.

«Алчны не тибетские монахи. Алчны все наши агенты. Все гребут под себя. Впрочем, наверняка и эти монахи алчны…»

Настроение портилось.

Начальник спецотдела при ОГПУ подошел к окну, отогнул край шторы — над Москвой застыло холодное темное небо в редких звездах.

Было второе января 1924 года. Вернее, ночь с первого на второе января: часы показывали четверть третьего.

«Все должно получиться… Все должно получиться…»— твердил про себя главный разработчик операции «Тибет-XIV».

Зима 1924 года задерживает экспедицию Николая Константиновича Рериха в Сиккиме, в его временной резиденции, в которую превратился Талай Пхо Бранг. Но неутомимый подвижник — живописец, историк, философ — не сидит на месте, он полон энергии, он деятелен и неутомим: поездки в дальние и ближние монастыри, изучение древних книг в их библиотеках, встречи с ламами и монахами, раскопки в оставленных людьми в незапамятные времена городах и горных поселениях, сбор разнообразных коллекций, приобретение — по самым высоким ценам — произведений искусства: живописи, скульптуры, рукописей, предметов народного быта (о неимоверно щедром «американце» по округе уже распространяется молва). И — новые картины, эскизы к задуманным полотнам, в которых преобладает гималайская тема: горные пейзажи, виды монастырей, ламы, пророки, Шамбала, легенды о ней, Будда — художник в походных условиях не расстается с мольбертом и кистью. Он рисует в любых обстоятельствах: в лютый холод и под ветром, валящим с ног, в первых лучах встающего из-за горных снеговых вершин солнца и в нереальном свете огромной луны, покисшей в небе над мистическим краем высочайших вершин мира.