Искушение злом

— Я чувствую, что предала его. Разве ты не понимаешь этого? Я чувствую, что предаю, обсуждая его пороки и недостатки.

— Он был цельным человеком. У цельных людей всегда есть недостатки. Тебе не кажется, что он бы предпочел, чтобы ты признала их и все равно бы любила его?

— Ты говоришь, как мой психоаналитик. — Она встала и подошла к окну. — Мне было тринадцать, когда я впервые увидела его напившимся. Я пришла домой из школы. Блейр был на репетиции оркестра, а моя мать на собрании «Патриотов Эммитсборо» или что-то в этом роде. Отец сидел за кухонным столом и плакал над бутылкой виски. Меня напугал его вид, его пьяное рыдание, красные глаза. Он все время повторял, что просит прощения. Его слова было трудно разобрать, он с трудом пытался подняться. Затем упал. Он просто лежал на кухонном полу, рыдая и пытаясь извиняться. — Она нетерпеливо смахнула слезу. — Прости, детка. Мне очень жаль. Я не знаю, что делать. Я не могу исправить этого. Я не могу вернуться и изменить это.

— Изменить что?

— Его пьянство, надо полагать. Он не мог сдержать себя. Он считал, что не в силах ничего здесь изменить. Он сказал мне, что ни за что на свете не хотел, чтобы я видела его таким. Он просто обезумел от этого. Он не хотел, чтобы я увидела, узнала.

— Это случилось примерно в то время, когда он заключал сделку о строительстве торгового центра?

— Да. И чем ближе это шло к осуществлению, тем сильнее он пил.

Мой отец совершенно не годился в нарушители. Возможно, его амбиции и зашли слишком далеко, но за них он расплачивался угрызениями совести.

— Я хочу, чтобы ты попыталась вспомнить. Уходил ли он из дому по вечерам сколько-нибудь регулярно? Уходил ли с кем-то одним или с определенной компанией?

Она вздохнула и отвернулась. — Он был членом множества всяких обществ, Кэм. «Клуб оптимистов», «Рыцари Колумба» и все такое. Он часто уходил из дома на всякого рода собрания, ужины или показывал клиентам дома после конца рабочего дня. Я часто просила его взять меня с собой, но он обычно укладывал меня спать и говорил, чтобы я подождала, когда вырасту, и тогда он возьмет меня в партнеры. Однажды я потихоньку забралась в его машину… — Она запнулась, в глазах промелькнула паника, щеки побелели.

— Так ты забралась в его машину? — подсказал ей Кэм.

— Нет, нет, не так. Мне только приснилось, что я это сделала. Ты можешь оставить книги у себя, если считаешь, что они в чем-то помогут. Мне пора возвращаться.

Он взял ее руку раньше, чем она успела выскочить за дверь. — Что тебе приснилось, Клер?

— Ради Бога, Кэм. Мои сны — уж точно мое личное дело.

У нее было точно такое же выражение лица, как тогда, когда он пробудил ее от мучившего ее кошмара. — Куда он отправился в ту ночь?

— Я не знаю. Мне все это приснилось.

— Куда он пошел в этом твоем сне?

Ее тело стало безвольным, она как бы замкнулась в самой себе, когда он снова усадил ее в кресло. — Я не знаю. Это был сон. Мне было тогда всего пять или шесть лет.

— Но ты помнишь этот сон. Он тебе по-прежнему снится.

Она уставилась на книги на конторке Кэма. — Иногда.

— Расскажи мне, что ты помнишь.

— Этого на самом деле не было. Я проснулась в своей кровати.

— Что было до того, как ты проснулась?

— Мне приснилось, что я спряталась на заднем сиденье машины. Я знала, что он собирается куда-то из дома и хотела удивить его, показать, что я уже достаточно взрослая, чтобы стать его компаньоном. Но мы не поехали к какому-либо дому. Мы прибыли на открытое место. Там собрались и другие люди. Я подумала, что это что-то вроде собрания охотников из клуба, потому что все они были в длинных черных балахонах с капюшонаки.

«О, Боже, Худышка, — пронеслось у него в голове. — Что же ты там видела?»— Продолжай.

— Они были в масках, и мне показалось это странным, потому что ведь это не был праздник Хэллоуин. Дело было весной. Я спряталась в кустах и стала смотреть»

— Там были и другие мужчины. Кто именно?

— Я не знаю. Я не обращала на них внимания. Они образовали круг и позвонили в колокольчик. Там были и женщины. Две женщины в красных плащах. Одна из них сняла плащ и улеглась на что-то. Все это меня одновременно и завораживало, и смущало. Раздавалось песнопение, горел костер. Огромный костер. Мне хотелось спать, и я плохо понимала то, что видела. У человека в большой маске был меч. Он блестел под лунным светом. Тот человек произносил что-то, затем другие это повторяли.

— Что произносил?

— Я не могла этого понять. — Но она прочитала те книги и помнила. — Это были неизвестные мне имена.

— Имена?

— О, Боже, Кэм, имена, что в тех книгах. Вызывание демонов.

— О'кей. Успокойся.

Она провела по щеке тыльной стороной ладони. — Я замерзла и устала. Захотела, чтобы папочка отвез меня домой. Но я боялась, хотя и не знала, почему. Человек в маске дотронулся до женщины, стал ласкать ее. Принесли козленка, и он вынул нож. Я хотела убежать, но не смогла. Ноги не слушались меня. Мужчины сбросили свои балахоны, но остались в масках и начали танцевать вокруг костра. Я увидела своего отца. Увидела кровь на его руках. И я проснулась с криком в своей постели.