Искушение злом

— Жаль, что он вам не сказал. Собственно, я даже удивлялась, почему вы не пришли взглянуть. У меня есть фотографии. Я всегда делаю снимки своих работ для архива, но это не совсем то, что смотреть на саму скульптуру.

— Мисс Кимболл, вы затеяли связь с моим сыном?

Задохнувшись, Клер закашлялась от дыма. — Что? — С расширившимися глазами она прижала руки к груди. — Что?

— Понимаю, что вы можете посчитать это не моим делом, но Эрни только семнадцать. В ноябре ему будет восемнадцать, но пока он не стал совершеннолетним, я считаю, что имею, право знать…

— Постойте, постойте. — Клер подняла руку. — Миссис Баттс, Джолин, я лепила руку Эрни, разговаривала с ним, пару раз угощала его содовой. Вот и все. Больше ничего абсолютно. Не понимаю, откуда вы взяли, что…

— От Эрни, — перебила Джолин.

Уставившись на нее, Клер откинулась на диван. — Это просто безумие. Вы говорите, что Эрни сказал вам, что он и…. что мы… о, Боже.

— Он не говорил мне этого. — Джолин потерла заледеневшие руки. — Он это написал. Я убирала его комнату. — Отвернувшись, Джолин крепко сжала губы. Она не умела лгать. — И я нашла кое-какие его записи. Про вас.

— Я даже не знаю, что сказать. Действительно, не знаю. Кроме того, что я никогда… Она запустила руку в волосы, раздумывая, как бы пояснее выразиться. — Я понимаю, что вы меня совсем не знаете и, как мать Эрни, скорее поверите ему, чем мне. Но клянусь вам, никогда между мной и вашим сыном не было физической, романтической или сексуальной связи.

— Я вам верю. — Джолин уставилась на свои нервно дергающиеся руки. Она не могла управлять ими точно так же, и это ей стало теперь ясно, как не могла справиться со своим сыном.

— Я ведь знала это. Я говорила себе, что иду сюда, чтобы защитить своего сына, но я…. — Она подняла жалкие глаза, снова готовая расплакаться. — Мисс Кимболл.

— Клер, — слабым голосом проговорила она. — Зовите меня Клер.

— Я хочу извиниться.

— Нет. — Клер растерянно терла висок. — Пожалуйста, не делайте этого. Могу только представить себе, что вы должны были чувствовать, думая, что я…. Удивляюсь, как это вы не сломали дверь и не выцарапали мне глаза.

— Я не очень-то гожусь в бойцы. — Джолин вытерла мокрые щеки. — Боюсь, что и как мать, я не очень-то хороша.

— Нет, не говорите так. — Не зная, чем утешить ее, она погладила ее по плечу. — Эрни просто запутался.

— Могу я взять вашу сигарету? Я бросила курить, но…

— Конечно. — Клер вытащила сигарету и сама зажгла ее. При первой же затяжке Джолин вздрогнула. — Пять лет, как бросила курить. — Она снова с жадностью затянулась. — Клер, я вовсе не убиралась в комнате Эрни. Я обыскивала ее. — Она закрыла глаза. От сигареты у нее немного закружилась голова, но это помогло ей немного расслабиться. — Я давала себе клятву никогда не лезть в личную жизнь моего ребенка. Моя мать постоянно рылась в моем шкафу, под матрасом. Считала это своей обязанностью. Хотела убедиться, что я не затеваю чего-то недозволенного. Я поклялась, что, когда у меня самой появятся дети, я буду им доверять, дам им свободу. Тем не менее, на прошлой неделе я дважды ходила в его комнату и как вор рылась в его вещах. Я искала наркотики.

— О.

— Я их не нашла. — Джолин глубоко и жадно затянулась, — Я обнаружила другие вещи. — Вещи, о которых она не могла говорить. — То, что он писал о вас… Думаю, вы имеете право знать. Все было написано очень ясно.

Внутри у Клер все похолодело. — Думаю, что для юноши это обычное дело — воображать себе всякие фантазии по поводу более взрослой женщины.

— Возможно. Но если бы вы это прочитали, вам бы это не очень понравилось.

— Джолин, а вы не думали обратиться к семейному психологу?

— Да. Сегодня вечером я поговорю с Уиллом, моим мужем. Как только мы найдем подходящего врача, мы все пройдем курс у психолога. Если с Эрни или с нашей семьей что-то не так, все вместе мы это сможем исправить. Моя семья — это для меня все.

— А та пентаграмма, что носит Эрни? Вы знаете, что она означает?

Джолин сначала отвела глаза, затем посмотрела прямо на нее.

— Да. Мы займемся и этим тоже. Клер, я ни за что не допущу, чтобы он отдалился от меня. Как бы он ни старался.

Кэм с трудом дотащился до дома, когда уже стемнело. Он достаточно долго служил в полиции, чтобы понимать, что всякого рода однообразная, монотонная возня с бумагами зачастую была основной частью работы полицейского. Но ему очень трудно было сдерживать нетерпение, чувствуя, что он вот-вот узнает истину.

Он обрадовался, увидев у своего дома машину Клер и свет в окне.

Она прикорнула на его диване с книжкой на коленях и слишком громко включенной музыкой в радиоприемнике. Кэм коснулся губами ее волос и подумал, как было бы хорошо пристроиться рядом с ней и на час отключиться от всего.

Когда он сделал звук потише, она уселась прямо и огляделась вокруг с видом совы, разбуженной солнечным светом.

— Наверное, я сделал слишком тихо, — сказал он.

— Который час?

— Начало десятого.

— Мммм. — Она потерла глаза. — Ты ел?