Искушение злом

Она работала час, часто делая перерывы, чтобы отдохнула его рука. Раз или два она ловила на себе его изучающий взгляд, со слишком взрослым блеском в глазах. Она оставила это без внимания, немного удивленная, и немного польщенная тем, что он слегка увлекся ею.

— Отлично, Эрни, правда. Я хотела бы начать работать в глине, когда только у тебя найдется еще пара свободных часов.

— О'кей.

— Я дам тебе немного денег.

Оставшись один, он посгибал руку и прошелся вокруг гаража. Заметив скульптуру в углу, он резко остановился. И снова его пальцы прикрыли перевернутую пентаграмму, когда он рассматривал фигуру получеловека, полузверя, которую она создала из металла и кошмаров.

«Это знак», — подумал он, и задышал чаще. Его пальцы слегка задрожали, когда он протянул руку и благоговейно коснулся фигуры. Она принесла ее сюда для него. Ритуалы и жертвы были приняты благосклонно. Князь Тьмы передает ее ему. Теперь нужно только дождаться верного часа и места, и взять.

— Что ты об этом думаешь?

На всякий случай, прежде чем повернуться к ней, Эрни схватил футболку. Клер стояла за спиной. Она уставилась, так же как и он только что, на скульптуру. Он мог чувствовать ее запах, мыла и пота.

— В этом есть мощь.

Она удивилась, услышав такой отзыв от семнадцатилетки. Заинтригованная, она повернула голову и посмотрела на него.

— Тебе никогда не хотелось стать художественным критиком?

— Почему ты сделала такую фигуру?

— Просто так получилось.

— Прекрасный ответ. — У тебя получится лучше. Она обернулась на груду металла на сварочном столе. Да, кажется, получится. — Порыскав в карманах, она извлекла несколько купюр. — Я правда очень благодарна за то, что ты мне попозировал.

— Мне это нравится. Мне нравишься ты.

— Хорошо. Ты мне тоже нравишься. — Зазвонил телефон, и она скользнула к двери на кухню. — Извини. До скорого, Эрни.

— Ага, — он вытер влажные ладони о джинсы. — Очень скоро увидимся.

Клер открыла холодильник и одновременно сняла телефонную трубку.

— Алло. — Пока она извлекла сосиски, горчицу, огурчики и лимонад, влажное, тяжелое дыхание звучало ей в ухо. Она усмехнулась, засунула сосиски в микроволновую печь и тоже задышала в ответ, изредка прибавляя сиплым голосом: «да!» или «о, да!». Включив таймер на печи, она с хлопком открыла бутылку. — О боже, не останавливайся! — Закончила она долгим дрожащим стоном.

— Ну что, понравилось? — спросил тихий мужской голос.

— Чудесно. Невероятно. Превосходно. — Она сделала большой глоток пепси. — Жан-Поль, ты великолепно позвонил. — Она достала сосиску из микроволновки, положила ее в хлеб и принялась мазать толстым слоем горчицы. — Если Анжи когда-нибудь узнает…

— У меня вторая трубка, дурочка, — услышала она голос Анжи.

Посмеиваясь, Клер украсила сооружение кусочками огурчиков с укропом. Ну вот, теперь секретов нет. Как обстоят дела?

— После всего этого, — сказал Жан-Поль, — у меня обстоят.

— Веди себя пристойно, — сказала Анжи мягко. — Хотели узнать, как ты.

— Хорошо, — Довольная Клер взяла сочащийся сэндвич и вонзила в него зубы. — Правда, хорошо, — пробормотала она с полным ртом. — Например, только что я закончила несколько рисунков новой модели. У мальчика отличные руки.

— Да, правда?

Клер рассмешила ее интонация, и она затрясла головой.

— Да нет же, мальчик, ребенок. Ему шестнадцать, семнадцать. Еще я сделала несколько набросков моей подруги, официантки. Настоящая поэзия в движении. К тому же у меня на уме еще чудесная пара рук. — Она подумала о Кэме и пожевала задумчиво. — Может быть, лицо тоже. Или даже целиком тело. — «Только как он отнесется к предложению позировать голым?» — подумала она.

— Похоже, ты очень занята, cherie.[1] — Жан-Поль достал кусок

— Так и есть. Анжи, тебе должно понравиться: я работаю каждый день. По-настоящему работаю, — прибавила она, перебежала к полке и снова откусила от бутерброда с сосиской. — И только что закончила одну вещь.

— И? — осторожно поинтересовалась Анжи.

— Лучше будет, если вы сами ее увидите. Я слишком близка к ней.

Зажав трубку между ухом и плечом, Жан-Поль перекидывал камень из руки в руку. — Как жизнь в захолустье?

— Лустье, — поправила Клер. — Захолустье, и это отлично. Почему бы вам не приехать посмотреть самим?

— Как насчет этого, Анжи? Хочешь, несколько деньков в деревне? Мы сможем вдыхать запах коров и заниматься любовью на сене.

— Я подумаю об этом.

— Неделя в Эммитсборо это не год на Пустыре. — Воодушевленная этой идеей, Клер покончила с сосиской. — Здесь нет кабанов и насильников.

— Je suis desole,[2] — сказал Жан-Поль, пробуя языком щеку изнутри. — Что скажешь, cherie?[3]

— Покой, умиротворение — даже уютный вид скуки. — Она подумала об Эрни с его юношеской неугомонностью и неудовлетворенностью. «Не всем скучно», — решила она. — После того, как я проведу вас по горячим местам типа закусочной «У Марты» и таверны Клайда, мы сможем сидеть на крыльце, попивать пиво и глядеть, как растет трава.

— Звучит возбуждающе, — пробормотала Анжи.

— Посмотрим, что можно перетасовать в нашем расписании. — Немедленно решился Жан-Поль. — Я хочу побывать у Клайда.