Искушения олигархов (СИ)

— Вот именно, Георгий Валентинович. Прямо в корень смотрите. С «Севернефтью» вы меня на первом же этапе обскакали. Весьма успешно, поздравляю. Теперь же, похоже, обходите по Немало — Корякскому проекту…

— Готовлю почву для грандиозного прорыва отрасли, — улыбнулся Гоша, внимательно разглядывая свою клюшку.

— Да–да, примерно так я это и расцениваю, — с ответной, несколько сдержанной улыбкой кивнул Герцензон. — Итак…

Иван Адамович взял паузу и дождался, пока Гоша установит свой мячик на ти и произведёт удар. Вышло у Гоши вполне даже удачно.

И оба соседа, захватив бэги с клюшками, двинулись в направлении своих улетевших мячей, упавших поблизости друг от друга, — совсем неподалёку от первой лунки, обозначенной флажком.

— Итак… — продолжил Герцензон на ходу, — рассмотрим разницу между внешним фактором и неровностью на грине. Допустим, собака, например, Бонд, вон как раз он сюда и мчится…

Бонд, смешно вскидывая лапы, нёсся по направлению к полю со скоростью прямо–таки космической.

— Так вот, допустим, Бонд подбирает лежащий неподвижно мяч и убегает с ним. Вы заменяете мяч безо всякого штрафа. Если же собака подбирает мяч катящийся и убегает с ним, то это рассматривается как неровность на грине. И вы должны играть мяч с того места, куда его отнесёт собака…

Бонд до грина всё–таки не добежал — его заинтересовало что–то другое, кажется, бабочка. Пёс несколько раз крутанулся вокруг собственной оси и помчался назад, в сторону герцензоновского дома.

— Ваш удар, Иван Адамович, — напомнил Гоша.

Иван Адамович достал из бэга подходящую клюшку и несколько раз примерился к мячу. Удар получился аккуратным, но всё равно с перебором — мяч укатился метра на полтора дальше лунки.

Гошин мяч и находился поближе, и стоял поудачнее. Гоша, почти не раздумывая, ударил с хода. Мячик подкатился к самой лунке, покружил по её краю, замер на мгновение.

— Давай, давай, родимый! — шёпотом подбодрил его Гоша.

И «родимый» благополучно «приземлился» в лунку.

— Да, Георгий Валентинович, вы определённо делаете успехи, — развёл руками Герцензон.

— Стараюсь, — добродушно усмехнулся Гоша. В кармане его заверещал телефон. — Да, Зера! Хорошо, сейчас подойду.

Теперь уже Гоше пришлось развести руками, убрав телефон:

— Извините, Иван Адамович. Жена зовёт обедать. Доиграем после?

— Непременно, Георгий Валентинович, непременно доиграем. А ужинаем, как договорились — у меня. Без дам, уж извините. Будут все свои. Петя Бондаренко и Теймур Теймуразович. Всё–таки надо нам в узком кругу обсудить Немало — Корякский вопрос…

— Договорились, Иван Адамович, — закидывая бэг на плечо, натянуто улыбнулся Гоша. — Но я всё–таки очень надеюсь, что вы выступите исключительно на моей стороне. И уже на следующем этапе я готов привлечь к разработке и вашу СНК, и «Маг–ойл», и уральцев. Нефти там на всех хватит. Но сейчас я бы не очень хотел, чтоб мне мешали. У меня чёткие договорённости с правительством. Мне там пока доверяют. Вы меня хорошо понимаете?

— Я — всецело на вашей стороне, Георгий Валентинович. Можете на меня рассчитывать. Мешать мы вам не будем. Я надеюсь…

— Я — тоже, — кивнул Гоша и позволил себе на сей раз не улыбнуться.

От бесконечных словесных и мимических реверансов у него уже трещала голова и сводило челюсти. Так вот однажды, неровён час, заклинит — и останется он навеки с физиономией чересчур внимательного приятного собеседника, украшенной умильной улыбкой клинического идиота. Гоша взглянул на часы.

— Ну что, через час продолжим?

— Через час я вас жду! — с готовностью согласился Герцензон, забрасывая на плечо свой бэг с клюшками. — Будем надеяться, что Бонд не утащит мой мяч куда–нибудь на край грина. А то я и так пока в проигрыше. Да, кстати! — крикнул Герцензон уже направившемуся к калитке Гоше, тот обернулся. — Подруга Бонда, прекрасная Стелла вскоре готова будет расстаться с одним из своих малышей. Великолепный помёт — четыре щенка. И сучки, и кобели. И чёрные, и коричневые. Прямо как в хорошем супермаркете. Берёте мальчика?

— Обязательно! Предупредите Стеллу: Зера хотела только шоколадного!

— Будет ваш шоколадный, будет! — заулыбался Герцензон, показывая во всей красе свои великолепные, покрепче Бондовых, зубы.

***

— Анна Валентиновна, вам просили передать! — пожилая вахтёрша вместе с ключами от номера протянула Нюше изящную длинную открытку.

По торжественному и многозначительному выражению лица вахтёрши Нюша сразу догадалась, что и ей пришло приглашение на званый вечер от известного телеведущего Тухачевского. Юлиана Семёновна, получившее такое приглашение накануне, страшно им гордилась, и не рассказала о нём разве что перелыгинским Пафнутиям. Впрочем, скармливая вечно голодным псам остатки обеда, переводчица, возможно и упомянула ненароком о великой чести, оказанной из всего Дома творчества только ей и бывшей оперной диве Кларе. И вот, оказывается, теперь ещё и Нюше.

Нюша Тухачевского знала шапочно. Так, встречалась на тех тусовках, где телевизионные знаменитости пересекались с литературными. Может, ошибка?