Искуситель

Почему я — человек, мнивший себя идеалистом, занялся паскудным делом патентного крючкотворства? Но, во–первых, чем же еще мог я заняться в рамках своей профессии? В те дни патентное крючкотворство, по словам Уильямса, повсеместно было (да и теперь осталось) оборотной стороной конструирования. Новая работа в другой фирме поставила бы меня перед той же проблемой, но руководил бы мною кто–нибудь, не отличающийся такими сдерживающими центрами и гуманностью, как Уильямс. В какие бы тяжкие я ни пустился, при Уильямсе я не зайду слишком далеко, ущемляя других. Разумеется, можно было укрыться в тепличной обстановке университета или технического колледжа. Но, тогда, свалив на других те интриги, в которых сам не пожелал участвовать, я счел бы это трусливым уклонением от ответственности. К тому же меня приводил в восторг труд среди коллектива рабочих. Отказ от природной тяги к рабочим послужил бы для меня в какой–то степени духовным самоубийством.

Каммингс заявил, что я способный ученик и недурно ориентируюсь в лабиринтах патентоведения. Вдвоем мы накропали заявку — просто пальчики оближешь. Воспользовавшись каждым промахом Дентона и его юрисконсульта, мы построили заявку на возможности саморегулирования двигателей и так увязали между собой пункты патентной формулы, что, пока не истечет срок действия патента, никому не удастся отыскать в них мало–мальски серьезных упущений.

Каммингс проявил стопроцентную корректность, признав предмет изобретения таким же, как у Дентона, однако ухитрился запутать вопрос уймой ссылок на более ранние работы, имеющие хотя бы отдаленное терминологическое отношение к Дентону. Напротив, введенные мною новшества выпячивались до того четко и ясно, что у читателя сразу же складывалось впечатление, будто работа Дентона — всего лишь безуспешная попытка добиться того, в чем преуспели мы.

Пока мы закладывали техническую и правовую базу для компании Уильямса против корпорации «Норт Сиборд», он лично налег на финансовую сторону. По–видимому, значительная часть акций «Норт Сиборд» была разбросана по всей стране, так что проследить их и собрать не было никакой возможности, но сорок процентов принадлежали Брауну и еще двадцать — какому–то его свойственнику, плясавшему под его дудку. Поэтому оказать на него давление через кого–либо из «своих» было не просто.

И все же, каким образом, я до сих пор ума не приложу, Уильямс умудрился наложить лапу на те двадцать процентов да еще пробить значительные бреши в остальных сорока, принадлежавших случайным лицам. Навряд ли в его руках очутился контрольный пакет, но акций он собрал вполне достаточно, чтобы Браун закричал «караул!».

К этому времени вступил в действие наш патент, и мы приготовились к бою. Развернули производство маломощных бытовых моторов, причем в ограниченном масштабе: это мы сочли наилучшим способом привлечь внимание широкой общественности. Разумеется, при этом мы нарушали патентные права Дентона, но рассудили так: пусть «Норт Сиборд» вчиняет нам иск, коли есть охота. А когда корпорация обратилась в суд (далеко не сразу, тем временем у Брауна многое на душе накипело), наши адвокаты применили тактику оттяжек и проволочек. Так продолжалось год–другой, судебные издержки росли, как на дрожжах, а уж Уильямс позаботился о том, чтобы акционеры «Норт Сиборд» знали, во что обходится им тяжба.

В конце концов, недовольство приняло всеобщий характер. На очередном собрании акционеров Уильямсу удалось присоединить достаточное число голосов к тем акциям, которые держал он сам, и добиться контроля над корпорацией.

А там уж стало неважно, какие изобретения принадлежат нам благодаря нашим патентам, а какие — по патентам «Норт Сиборд». Свои заявки мы и составляли с этим дальним прицелом, поэтому наши два подхода к монопольному владению отраслью дополняли друг друга как нельзя лучше. Практически корпорация «Норт Сиборд» превратилась в филиал фирмы «Уильямс и Олбрайт». Владельцем постоянно действующего преимущественного права «Норт Сиборд» на изобретение Дентона стал Уильямс.

Право на идеи Дентона было приобретено по–пиратски, но Уильямс воспользовался им так, что у Дентона не оставалось оснований для жалоб. Возраст ухода в отставку ему повысили до семидесяти лет, а оклад многократно увеличили — Дентон теперь мог жить припеваючи.

Немало времени потратили мы с Каммингсом на просмотр остальных изобретений, которые фирма «Норт Сиборд» приобретала по контракту с Дентоном. Большинство оказалось писаниной, совершенно непригодной к внедрению в эксплуатацию; правда, такая писанина могла, наверное, пригодиться, чтобы отпугивать конкурентов. Два или три оказались весьма удачными усовершенствованиями. За них Дентону выдали премию, и с тех пор он мог жить безбедно, даже если бы ушел в отставку.