Искусительница Кейт

Подавив стон, Кейт опустилась на бугор и закрыла лицо руками. Раздражение, гнев и отчаяние бурлили внутри нее и могли вот-вот вырваться наружу. Что же с ней происходит? Часто ли она горевала о своем положении, будучи одновременно главой разрушенной семьи, кухаркой, служанкой, конюхом, садовником – в общем, на все руки мастером? После смерти отца на нее свалились все дела, а их было несметное количество. Но лучше так, чем быть ненужной.

Кейт было совершенно нечего делать, и это ее пугало, так как ее сущность заключалась в работе, без нее она ничто. Ведь она всего лишь благовоспитанная чудачка – графская дочь, которая носит мужские штаны и пачкается в грязной земле или у печки, которая умеет ругаться не хуже матроса и сама убирает собственный дом. Ей нет места в благородном обществе, к которому она принадлежит по рождению.

Разумом Кейт понимала, что не сможет вернуться к жизни в высшем свете. Она не сумеет носить модные платья и снова превратиться в леди. Не сможет проводить дни, рисуя акварели, играя на фортепьяно или болтая о всякой ерунде. Она не сможет вписаться в этот пустой и блестящий мир, потому что она совершенно другая. Но если вернуться туда она не может, а свое место здесь ею потеряно, то что ей делать и как быть?

Кейт не знала, сколько времени просидела в таком состоянии, погруженная в невеселые думы, – из забытья ее вывел звук копыт. Она моментально выпрямилась и смахнула непрошеные слезы. Ни за что на свете она не покажет Грею свое заплаканное лицо. Она не плакса и никогда не хнычет, как Люси. Она – сильная, и он сейчас это узнает.

– Кейт!

Не придавая значения теплу, разлившемуся у нее по телу при звуке своего имени, Кейт повернулась к нему. Она постаралась не замечать, как он хорошо сложен: длинные ноги, мускулистые бедра, широкие плечи. Вот уж действительно, свет не производил более красивого Иуды.

– Как вы посмели! – холодным тоном, на какой только могла быть способна, произнесла Кейт, едва он спешился.

В ответ Грей лишь приподнял свою дьявольскую бровь, отчего Кейт захотелось вцепиться ему в волосы. Но она взяла себя в руки и ровным голосом, глядя ему прямо в глаза, сказала:

– Вы преступили предел допустимого, милорд.

– Разве? А я и не знал, что вы установили для меня какие-то пределы, Кейт.

У Кейт зарделись щеки, но она не позволила втянуть себя в словесную игру колкостей и язвительных насмешек, что было принято в изощренном лондонском свете. Она этого не потерпит! Скрестив на груди руки, Кейт с ненавистью смотрела на Грея.

– Черт возьми, вы не имеете права разговаривать с нашими арендаторами.

Он внимательно взглянул на нее. Брови у него поднялись, а глаза сверкали.

– Я просто хотел узнать, как у них обстоят дела, Кейт. Вчера мне повстречалась семья, которая бросила землю, так как с ними плохо обращались. Мне кажется, что вы должны быть довольны, если вашего дядюшку призовут к ответу за алчность, пока он окончательно не уничтожил наследство.

Кейт прищурилась. Интересно, как он выведал про Джаспера? И почему ничего ей об этом не сказал? Конечно, она хочет, чтобы дядя понес справедливое наказание, и благодарна Грею за его усилия, поскольку сама она ничего не добилась. Но он самоуправствует, а она не желает, чтобы над ней одержали верх. Кейт продолжала свирепо смотреть на Грея. Он выглядел таким хладнокровным и спокойным да и красивым к тому же, что ее терпение лопнуло.

– Будьте вы прокляты с вашим высокомерием! – закричала Кейт и… кинулась на него с кулаками, молотя по его широкой груди. Ее гнев нашел выход в этом взрыве, где боль смешалась с многочисленными унижениями, последним из которых явилось предложение брака, вырванное у него кучером, о чем Грей еще должен с ней поговорить.

Но она не та, кого жалеют, и не дурочка, за которую все решают другие. Вне себя от злости Кейт яростно била Грея, хотя для его крепкой груди эти удары не были хоть сколько-то чувствительны. Наконец Роуту это надоело, и он, схватив ее за запястья, поднял ей руки вверх.

– В чем дело, Кейт? – спросил он, сверля ее взглядом.

– Вы не имеете права! Кто вы такой, чтобы явиться сюда и командовать? Вы что, не отдаете отчета в своих действиях. Вы просто наглая тварь! Стоите себе истуканом, как ваш лакей, и даже глазом не моргнете! Вы что, бесчувственный?

Грей прищурился:

– Я чувствую. А там, где дело касается вас, моя чувствительность особенно обострена.

Он произнес это угрожающим тоном, почти рыча. Кейт тут же умолкла при виде признаков ярости у него на лице. Его сильное тело напряглось. Она испугалась, но было поздно брать свои опрометчивые слова обратно. Кейт хотела отойти от него, но он не пустил.