Искусство быть

У психоаналитика был ряд теоретических положений, и он рассматривал ассоциации пациента через призму документального подтверждения правильности своих теорий. Он целиком доверял им, потому что был убежден в истинности теоретических догм, и что материал для анализа, который ему предлагает пациент, должен быть глубоким и подлинным именно потому, что он соответствует теории. Метод стал преимущественно объяснением. Вот типичный пример: пациентка страдает от ожирения, вызванного устойчивыми привычками в еде. Аналитик интерпретирует устойчивость привычек и последующую полноту как имеющие корни в подсознательном желании проглотить семя своего отца и забеременеть от него. Тот факт, что она не помнит, были ли у нее когда-либо такие желания и фантазии, объясняется подавлением болезненного детского опыта; причина «реконструируется», только основываясь на теории, и весь последующий анализ сводится к попыткам психоаналитика, используя отцовские ассоциации и сны пациентки, доказать правильность реконструкции. Утверждается, что когда пациентка полностью «поймет» значение симптома, она от него излечится.

В общем, метод, использующий такую интерпретацию, заключается в излечении объяснением, в ответе на главный вопрос: «Как сформировались невротические симптомы?» Когда пациента просят продолжать ассоциировать, он вовлекается умственно в исследование происхождения симптомов. То, что должно было быть опытным методом, превратилось — на практике, а не в теории — в интеллектуальное исследование. Даже если теоретические основы были верны, такой метод не может привести к положительным изменениям за исключением тех, которые вызваны внушением. Если пациент подвергается психоанализу достаточно длительное время и ему говорят, что тот или иной фактор послужил причиной невроза, он легко это допустит, и симптом ослабеет на основе веры в то, что открытие причины принесло выздоровление. Этот механизм встречается настолько часто, что ни один ученый не примет факт излечения вследствие действия определенного лекарства, если пациент не знал, давали ли ему лекарство или плацебо (не только пациент, но и доктор); ученый должен знать, что он сам не находится под влиянием собственного объяснения («двойной слепой тест»).

Опасность интеллектуализации особенно возрастает сегодня, когда превалирующее отстранение от личного эмоционального опыта ведет почти сплошь к интеллектуальному подходу к человеку и окружающему миру.

Несмотря на опасности, коренящиеся в традиционном подходе к психоанализу, должен признать, что после более чем сорока лет психоаналитической практики я более убежден, чем когда бы то ни было, что правильно понимаемый и используемый психоанализ имеет огромный потенциал как средство помощи человеку. Это верно для традиционной сферы применения психоанализа — излечения неврозов.

Но нас здесь интересует не психоанализ как метод лечения неврозов, а его новая функция, которую я называю транстерапевтическим анализом. Он может начинаться как терапевтический психоанализ, но не заканчивается с излечением симптомов, а продолжается для решения новых задач, лежащих за пределами терапии, или может сразу начинаться с транстерапевтическими целями, если нет серьезных психопатологических проблем. Его главным отличием является то, что цели такого анализа идут дальше восстановления пациента до «нормального» состояния. Такую цель Фрейд как терапевт не ставил, хотя она не была чужда ему, как можно подумать. Хотя целью его терапии и было восстановление «нормальной» работы («быть способным работать и любить»), но его задачи не ограничивались областью терапии, а заключались в создании движения просвещения, основанного на самом важном, что может сделать просвещение: осознании и управлении иррациональными страстями. Эти амбиции были так сильны, что Фрейд часто выступал скорее как политический лидер «движения», которое должно покорить мир, чем как ученый[30]

.

Целью транстерапии является освобождение человека через развитие оптимального самосознания, достижение благополучия, независимости, способности любить и критически мыслить без иллюзий: быть, а не иметь. Транстерапевтический («гуманистический») психоанализ пересматривает некоторые из теорий Фрейда, в особенности теорию либидо, считая ее недостаточной основой для понимания человека. Он не сконцентрирован на сексуальности и семье, а утверждает, что специфические условия человеческого существования и структуры общества имеют более важное значение, чем семья, и что страсти, мотивирующие человека, являются по сути не инстинктивными, а «второй натурой» человека, сформированной в ответ на экзистенциальные и социальные условия жизни.