Искусство быть

То, что мы имеем, это — наша

собственность, и так как каждый «имеет» свое тело, то можно сказать, что собственность имеет прочные корни в самом физическом существовании человека. Но даже если эта мысль и выглядит хорошим аргументом в пользу универсальной природы собственности, она вряд ли послужит доказательством этого, потому что не верна. У раба нет

своего собственного тела; оно не может быть использовано, продано или уничтожено в соответствии с его волей и прихотью. Раб в этом отношении отличается даже от самого эксплуатируемого рабочего; последний не является собственником энергии своего тела, потому что старается продать ее собственнику капитала, который покупает энергию работника. (Однако, поскольку в условиях капитализма у него нет иного выбора, нужно признать, что даже его право собственности на свое тело находится под вопросом.) Как можно считать, что я чем-то владею, когда кто-то еще вправе использовать то, что я имею?

Мы оказываемся в центре широко обсуждаемой проблемы, в которой все еще существует большая доля неразберихи: что же такое собственность? Сильная потребность в осмыслении понятия собственности была связана с революционными лозунгами отмены частной собственности. Многие думали, что их личная собственность — одежда, книги, мебель и т. п., даже супруги — будет ликвидирована и «национализирована»

[40]. (Заметим, что некоторые жизнелюбы уже сегодня фактически начали «обобществлять» своих жен между собой, но большинство людей придерживаются политически консервативных взглядов.)

Маркс и другие социалисты никогда не предлагали такой глупости, как необходимость обобществления личной собственности, то есть вещей, которыми пользуется человек. Они относили это к собственности в форме капитала, то есть средств производства, к тому, что позволяет собственнику производить товары, даже ненужные обществу, и диктовать рабочему свои условия, потому что он, собственник, «дает» ему работу.

В противовес взглядам социалистов профессора политэкономии утверждали, что любая собственность является «естественным» правом, независящим от человеческой природы, и что она была все время существования человеческого общества. Посещая несколько курсов по истории экономики в 1918–1919 годах, я неоднократно слушал лекции знаменитых профессоров, которые трактовали со всей серьезностью, что капитал не является единственной характеристикой капитализма, что даже для примитивных племен, которые использовали раковины каури в качестве средства обмена, справедливо утверждение, что они владели капиталом; следовательно, капитализм стар, как мир. Этот пример с первобытными людьми на самом деле выбран неудачно. Мы теперь знаем даже лучше, чем раньше, что у большинства примитивных народов не было частной собственности, за исключением вещей, которые служили непосредственно их личным нуждам, таким, как одежда, украшения, инструменты, сети, оружие. Фактически большинство классических взглядов на происхождение и функционирование частной собственности могут служить обоснованием того, что в природе все вещи являются общими (взгляды антропологов я представил в работе «The Anatomy of Human Destructiveness»). Даже отцы церкви косвенно разделяют это мнение. В соответствии с ним собственность была и результатом, и общественной мерой греха жадности, который появился вместе с падением человека; другими словами, частная собственность была результатом этого падения так же, как господство мужчины над женщиной и конфликт между человеком и природой.