Искусство частной жизни. Век Людовика XIV

Вот как бывает, когда нам сопутствует удача: все, что мы предпринимаем, идет нам на пользу.

Анна-Мария-Луиза Орлеанская, герцогиня де Монпансье

Мемуары

(1677)

В 1653 г., закончив работу над «Жизнью госпожи де Фукероль» и прочитав «Мемуары» Маргариты де Валуа, Мадмуазель решила взяться за собственное жизнеописание. Как и многим участникам Фронды — кардиналу де Рецу, герцогу де Ларошфуко, герцогине Немурской и целому ряду других, — ей хотелось объяснить свой образ действий и изложить свою версию исторических событий. За время изгнания она успела рассказать о детстве и юности, о политических потрясениях 1648–1652 гг. и о последовавшей опале. Таким образом, первая часть ее «Мемуаров» была закончена в 1658 г., когда ей было дано позволение вернуться ко двору. Следующий импульс поведать о перипетиях своего существования возник у Мадмуазель в 1677 г. Снова взявшись за перо, она описала события своей жизни с 1658 по 1670 г., закончив историей несостоявшегося брака с Лозеном. В третий раз она вернулась к «Мемуарам» после 1688 г., уже окончательно порвав с Лозеном, чтобы поведать о тех жертвах, которые ей пришлось принести ради его освобождения, и о том, как он ей отплатил.

Таким образом, несмотря на кажущуюся целостность фигуры повествователя, на самом деле в «Мемуарах» мадмуазель де Монпансье друг друга сменяют три рассказчицы: первой от двадцати шести до тридцати лет, второй — за пятьдесят, третьей — за шестьдесят. Это сказывается на изменении тональности повествования, в котором сперва преобладает героическая интонация, затем — лирико-драматическая и, наконец, отстраненно-моралистическая. И хотя такое распределение не соответствует принятому в ту эпоху делению на возрасты, много раз упоминаемому самой Мадмуазель (пора женской молодости простиралась от шестнадцати до двадцати шести лет, все последующее считалось временем увядания), психологически оно не столь от него далеко. Вполне понятно, что проблема возраста является одним из лейтмотивов ее истории с Лозеном. Хотя, как уже говорилось, высокое положение внутри сословной иерархии освобождало ее от многих возрастных конвенций, она прекрасно отдавала себе отчет, что «великая принцесса» одновременно являлась «девицей сорока трех лет». Тут стоит уточнить, что волновал ее отнюдь не биологический возраст, хотя она не упускала случая похвастаться свежестью лица и крепким сложением (заметим, что Сен-Симон вполне допускал, что у нее с Лозеном могли быть дети).[277]

Куда большую проблему представляли общественные ожидания. Дело было не в том, что «девице сорока трех лет» нельзя было выйти замуж, но в мотивации подобного брака. Случай Мадмуазель был сложен тем, что у нее не было ни одного убедительного (с точки зрения общества) резона стремиться стать женой Лозена: ее не подталкивала к этому ни экономическая необходимость, ни желание сословного продвижения, ни возрастные конвенции. Поэтому ей приходилось ссылаться на желание поумерить аппетиты своих наследников и иметь спутника, который мог бы скрасить ей остаток жизни.

Мемуарный жанр в XVII в. имел немаркированную, хотя вполне определенную позицию в системе исторических жанров, принадлежа к наименее нормативной ее части. Термин «мемуары» редко употреблялся сам по себе, без уточнения, имевшего ограничительный смысл (мемуары для составления будущей истории), или без конкретизации темы (напомним, что госпоже де Лафайет приписываются «Мемуары французского двора за 1688 и 1689 годы»). В целом мемуары считались подготовительным материалом, который должен был лечь в основу более сложной конструкции. В этом смысле они обнаруживали свое внутреннее сродство с «мемуаром» — памятной запиской или докладом по какому-либо конкретному поводу. Можно сказать, что для человека XVII в. мемуары были своего рода памятной запиской, подаваемой в некий департамент истории, чтобы жизнь автора была приобщена к общему своду. Соответственно, чаще всего автор мемуаров описывал ту часть исторического пространства, которая была доступна его взгляду (вспомним уже процитированный пассаж о «песчаных пустынях» бессознательного из мемуаров королевы Марго). Именно в этом заключался их личностный характер в противоположность интимному повествованию второй половины XVIII–XIX вв.

Мемуары XVII в. можно разделить на несколько категорий. Антуан Фюретьер указывал в своем словаре:

Мемуарами называются сочинения историков, написанные теми, кто принимал участие в важных делах или был их очевидцем, или же книги, содержащие всю жизнь автора или же ее важнейшие события.[278]