Искусство частной жизни. Век Людовика XIV

Критика ученых или, говоря языком того времени, педантов, — одна из традиционных тем моралистической литературы XVII в. Светская культура того времени была ориентирована на ренессансный идеал человека гармонического, равно чуждого как невежеству, так и слишком большой увлеченности знанием. По словам герцога де Ларошфуко, «человек истинно достойный ни на что не претендует», [124] в том числе и на ученость. Поэтому когда Куртэн рекомендовал не выказывать излишних знаний и не поправлять вельможу, перепутавшего Александра с Дарием, за этим стояли соображения не только иерархического порядка (низший не должен поправлять высшего), но и собственной репутации (только педант немедленно бросался исправлять оговорку).

Но позиция аббата де Бельгарда не сводится к демонстрации (и конечному опровержению) аристократического принципа. Сравнивая ученых и людей не столь просвещенных, он противопоставлял две формы знания, книжную и устную. Здесь стоит вспомнить, что автор «Образцов разговоров» был вынужден покинуть орден иезуитов из-за чрезмерной приверженности картезианской философии. В автобиографическом вступлении к «Рассуждению о методе» Декарт, сам бывший ученик иезуитского коллежа, писал о разочаровании, которое принесло ему это превосходное по меркам того времени образование:

Как только возраст позволил мне выйти из подчинения наставникам, я совершенно покинул изучение наук и решился не искать иной науки, кроме той, которую мог бы обрести и в себе самом, и в великой книге мира… Ибо мне казалось, что я мог встретить гораздо больше истины в рассуждениях, которые каждый делает о делах, непосредственно его касающихся <…>, чем в кабинетных рассуждениях ученого по поводу бесполезных спекуляций…[125]

Книжное знание, отрывочное и узкое, было в итоге оставлено им ради самостоятельного познания мира силами собственного разума. Это противопоставление живого и книжного знания у аббата де Бельгарда облекается в метафору «мир как книга»: «Можно сказать, мир — огромная книга, из которой достойные люди узнают все, что им следует знать».

Таким образом, в диалоге сопоставляются два типа светской морали («книжный» и «благородный»), причем преимущество оказывается на стороне второго, а затем оба они подвергаются испытанию религиозной моралью, из которого, напротив, победителем выходит книжное знание. В конце концов, переводчик и издатель, аббат де Бельгард не мог не чувствовать солидарности с «благородными душою» людьми книжной культуры.

«Образцы разговоров для учтивых людей» выдержали по крайней мере семь переизданий и, судя по всему, пользовались авторитетом вплоть до середины XVIII в.

Образцы разговоров для учтивых людей[126]

Предуведомление

Люди созданы для общества: дела, приличия, требования коммерции обязывают их часто видеться и разговаривать. Большинство благородных людей, зачастую достаточно беззаботных и не имеющих занятий, проводит время, отдавая или принимая визиты; для них очень важно быть осведомленными обо всем, что может способствовать их репутации. О человеке судят по тому, как он преуспевает в разговоре: редко кто берется по-настоящему разбираться в его хороших или дурных качествах, о нем судят по тому впечатлению, какое производит его особа в светском общении.

Разговор, если его употребить к делу, немало способствует приятности общества и делает жизнь более отрадной; нет наслаждения более изысканного и утонченного, чем то, которое вкушаешь, общаясь с людьми приятными, здравомыслящими и разумными; но, к несчастью, мир полон людей скучных, безвкусных, ничтожных, наглых и тщеславных, которые, будучи докучны, считают себя приятными и желанными в любом обществе. Они заставляют сожалеть об одиночестве; их речи низки, тривиальны и ребячливы, они не придают им ни малейшей приятности, произносят их грубо и резко, вечно болтают, но не производят ничего, кроме шума. Стоит ли удивляться, что большинство разговоров вгоняет в скуку людей рассудительных?

Что кажется непонятным, так это то, почему некоторые люди, наделенные немалым умом, знанием света и даже лоском, тоже наводят скуку, и стоит их визиту немного затянуться, утомляют своим видом: то ли они не берут на себя труд поддерживать беседу то ли не обладают достаточной ловкостью, чтобы исполниться вкусом и гением тех людей, с которыми находятся в общении. Величайший секрет разговора — умение подлаживаться под характер тех, кто является его завсегдатаями; необходимо оценить уровень и меру их ума, чтобы в зависимости от обстоятельств до них опуститься или возвыситься и беседовать с ними о том, что им подходит.