Искусство креативного мышления

Я сидел в Альберт-Холле вместе с несколькими тысячами других фанатов в напряженном ожидании начала концерта. Кое-кто из зрителей проехал сотни километров, чтобы оказаться здесь. Особую атмосферу создавали исторические интерьеры. На сцене появился пианист-виртуоз, поднял крышку рояля, сел за него и ровно 4 минуты 33 секунды просидел с серьезностью, которую могли почувствовать все присутствующие. После этого он закрыл крышку и ушел со сцены. Мы взволнованно смотрели и слушали, но на сцене ничего не происходило. Как публика, так и оркестр безмолвствовали. Скрипач уронил смычок, гобоист с шумом вытянул ноги. Внезапно в желудке женщины, сидевшей за два ряда передо мной, зазвучало непреднамеренное соло, и этим звуки в зале ограничились. Наконец дирижер сказал: «А теперь пришло время настоящей музыки», и программа продолжилась произведениями Брамса и Бетховена. Что за обывательщина…

Итак, в начале мы прослушали пьесу Джона Кейджа «4′33″». Исполняя ее, пианист не взял ни одной ноты. Основные звуки в этом сочинении – те, что издает аудитория: кашель, шорох одежды, дыхание. Еще издали доносится шум дорожного движения. Основная идея «4′33″» – в том, что все звуки одинаково важны. Жужжание кухонного миксера ничуть не менее прекрасно, чем симфония Бетховена. Вовсе не обязательно слушать что-то значительное: важно лишь уметь слушать. Именно простота концепции делает «4′33″» столь притягательным.

Кейдж попытался исключить из мира музыки любые суждения, поскольку верил: музыкой может считаться буквально все, от автомобильных гудков до моцартовского концерта. Музыка звучит не только в концертных залах, но и повсюду вокруг нас. А значит, мы постоянно оказываемся на лучших местах. В каком-то смысле Кейдж утверждал, что мы слышим лишь то, что слушаем. А он слушал внимательнее многих из нас.

Чтобы извлечь максимум пользы из любой ситуации, важно подавлять суждения. Мы склонны оценивать все: людей, цены, продукты, поведение. Мы любим автоматически развешивать ярлыки «хорошего» или «плохого». Как только нам удается что-то классифицировать, решение блокирует дальнейшие мыслительные процессы. А отложенное суждение позволяет сохранить все возможности.

Попытайтесь отказаться от привычных критериев, согласно которым традиционные формы искусства прекраснее всех остальных. Откажитесь от иерархий и признайте: буквально все обладает качеством того или иного рода. Откройте себя красоте всех вещей.

Суждение и креативность – два разных процесса. Для творчества необходима свобода, однако невозможно одновременно быть свободным и постоянно оценивать. Отложите формирование мнений или переход к заключениям до конца процесса.

«Искусство не знает предубеждений, искусство не знает границ, у искусства в чистом виде не бывает никаких суждений. Просто идите, идите вперед».

Кэтрин Дан Лэнг

Убедило? Откройте свое мышление вместе с Энди Уорхолом.

Не убедило? Займитесь широким поиском

.

Станьте рабом своей воли

Если вы не делаете того, что хотите, то что же вы делаете? Очевидно, в этом случае вы должны делать то, чего не хотите. Возможно, то, чего хотят от вас другие. Откажитесь. Разрешите себе следовать всему, что волнует и интригует лично вас. Только так вы сможете реализовать свой потенциал.

Писатель Джеймс Джойс не шел на компромиссы – он писал так, как хотел. Его таланты не укладывались в традиционные академические рамки, поэтому он был волен ставить огромное количество экспериментов. Он не оглядывался ни на читателя, ни на рыночный потенциал своих творений. Он не делал никаких уступок. Он писал в собственном уникальном стиле. В результате возник «Улисс», поворотная точка в современной литературе. Книга представляет собой неотредактированный и нецензурированный поток сознания выдуманного персонажа. Она полна длинных хаотических пассажей, странных слов и туманных аллюзий. Многие считают эту книгу величайшей из когда-либо написанных. Другие считают ее ужасной. Кое-где она даже была запрещена на многие годы. Как бы то ни было, произведение имеет именно ту форму, которую хотел придать ему Джойс. Он наслаждался работой и полностью игнорировал читателей и критиков. Его не волновал ни один внешний фактор – ни оценка общества, ни цифры продаж, ни какие-либо другие практические соображения, и именно поэтому, как ни парадоксально, «Улисс» стал признанной классикой.

В нашем обществе принято считать, что работа должна быть нелегкой и не обязательно удовлетворяющей. Многие важные вещи, которыми мы хотим заниматься, – танцы, театр, рисование или писательство – считаются слишком легкомысленными, поскольку делаются «лишь ради удовольствия». Талант в области актерского мастерства, музыки или поэзии почти не принимается всерьез, поскольку кажется чем-то слишком приятным.