Искусство любви

Глуп её муж: для чего он жену охраняет ревниво?

Можно ль такой красоте скрытно цвести под замком?

Впрочем, зачем упрекать? Прав Амур легкокрылый:

Вкуса в дозволенном нет, а запрет возбуждает острее.

Если б Данаю отец е запер в железную башню,

От Громовержца она вряд ли бы плод понесла.

Тот, кто любит доступным владеть, пусть срывает

Листья с деревьев, черпает воду из реки.

Скучно становится мне от любви без препятствий.

Муж, как спустится ночь, дверь покрепче запри.

Дай мне повод всю ловкость свою проявить,

Чтобы проникнуть к любезной Коринне.»

Макр поднял брови; Галлион, прервав перешёптывание с Тутиканом, вскинул голову и заулыбался. Тесно обступившая Назона молодёжь вытянула шеи и навострила уши.

Едва он закончил декламировать, Галлион поднял руки над головой и заапплодировал.

– Однако… – только и успел сказать Макр, заглушённый просьбами развеселившихся слушателей почитать ещё какое-нибудь стихотворение.

Назон не заставил себя просить. Видя, что стихи нравятся, он продекламировал и обращение к двери, и жалобы на жестокость Амура, и описания своих томительных бессониц в одинокой постели. Молодые поэты рукоплескали долго и горячо. Стихи пришлись всем по душе, ибо каждый был также влюблён либо тайно мечтал о любви. Завистников не нашлось: Назон жал на своей ниве, не вторгаясь в заветную область высокой , то есть эпической поэзии, где каждый из них хотел быть первым. Успех был полным.

– Не хуже Проперция, – сказал один. Выше похвалы быть не могло.

– А кому посвящена элегия? Кто эта Коринна? – полюбопытствовал другой.

– В самом деле, кому? – подхватили слушатели. – Назови имя прелестницы. – Но смущённый поэт не дал никакого ответа . – Однако, – сказал Макр. – Я ожидал от тебя совсем другого.

– Прекрасные стихи, – перебил Галлион. – Сегодня же у Мессалы непременно прочти их.

– Разумеется, Коринна – имя выдуманное, – заметил Тутикан. – А как её зовут в жизни? Ты ведь не скроешь от друзей?

Назон молчал в затруднении.

– Какая-нибудь гетера, – догадался Галлион.

– Ещё чего! – возмутился Назон. – Гетеры для богачей с тугими кошельками. Истиная любовь должна быть бесплатной.

Как ни выпытывали друзья имя загадочной Коринны, Назон устоял и не открыл тайну.

– Достаточно того, что она существует, – загадочно улыбнулся он. Условившись о времени и месте встречи перед тем, как идти к Мессале, приятели разошлись по домам обедать. Назон возвращался к своим пенатам в отличном настроении; новые стихотворные строчки уже роились в голове. Успех приятно кружил голову; вечером он постарается вновь добиться его. Сбывалась его давняя мечта: он будет представлен Мессале и попадёт в общество настоящих поэтов.

Дома он услыхал от Пора, что приходила Напе и, не застав его, ничего не захотела передать, но сказала, что вскоре наведается снова. Сострат благосклонно прислушивался к разговору; дядька был доволен: ну как же, его воспитанник наконец-то взялся за ум и завёл себе женщину. Новость обеспокоила Назона; к тому же она была некстати.

Большеротая, дерзкая служанка не заставила себя ждать.

– Ох, негодник! – смеялась она. – Так влюбить в себя мою госпожу! Бедняжка после цирка покой потеряла. Только и просит устроить ей новое свидание с тобой. Вот я и придумала.

Замысел Напе был таков: Капитон сегодня вечером уйдёт на ежегодную пирушку своей коллегии и вернётся поздно; когда стемнеет, Назон должен подойти к заднему ходу их дома, и Напе введёт его внутрь, где спрячет пережидать, пока все улягутся. Ну, а там он пройдёт к госпоже. Назон перепугался. Страшные истории о любовниках, застигнутых разъярёнными мужьями на месте преступления, – засечённых плетьми, забитых палками, оскоплённых, встали в памяти. Заманчиво оказаться в спальне Терции, но голову он настолько ещё не потерял.

– А если твой хозяин внезапно вернётся?

– Он вернётся пьяным и к хозяйке не пойдёт, потому что она спит на втором этаже.

– А ваш евнух?

– Евнуха я беру на себя.

– А где ты меня спрячешь? Надёжное ли это место?

– Очень надёжное. В ларе. Я его уже освободила и провертела дырочку, чтобы тебе е задохнуться.

Назон упирался. Тогда Напе с досадой предупредила:

– Твоя нерешительность приведёт к тому, что госпожа не выдержит ожидания и примет предложение другого поклонника.

– Какого другого? – неприятно поражённый, обеспокоился он.

– Ко мне уже цепляется сводня с самыми заманчивыми посулами, – хихикнула она. – Заводит речь о сенаторском сынке с большими деньгами.

Противоречивые чувства охватили поэта; он молчал. Напе надоело его уговаривать.

– Итак, стой сегодня возле нашего дома, когда стемнеет. – И Напе ушла.

Конечно, разумнее было пойти к Мессале, но как отказаться от свидания с Терцией? Экая досада, что две эти заманчивые возможности совпали во времени! Терция предпочтительней, ибо другого случая может не представиться, а поэзия подождёт. Но решиться на проникновение ночью в чужой дом не позволяли остатки благоразумия. После долгих колебаний он всё-таки решил рискнуть.