Искусство наступать на швабру

– Чего уж там, Васенька, зовите меня Наденькой, – махнула рукой Чаликова. – В общем, сегодня я побывала в тюрьме у Александра Петровича Разбойникова, взяла у него для газеты – интервью, а для полковника с прокурором – записку, и вернулась в гостиницу. Здесь сия "сладкая парочка" тут же ввалилась ко мне в номер. Впрочем, они сопровождали меня уже почти от кладбища. – Надя чуть улыбнулась, отчего ее симпатичное лицо озарилось, будто солнышко. – Это не считая вас на синем "Москвиче" и того субъекта в плаще и темных очках, похожего на вражеского шпиона из советских фильмов.

– Это был агент от милиции, – дал справку Дубов.

– Ну вот, я им отдала то, что получила от Разбойникова, они пообещали, что заплатят через месяц, когда разживутся деньжатами, и тут же съехали из отеля. Вот, собственно, и все. A тут ворвались вы...

– Да, история темная, – покачал головой Василий. – Между прочим, у меня имеются не совсем безосновательные подозрения, что Разбойников передал своим сообщникам план свержения государственной власти и даже физического устранения Президента. Жаль, что мы не знаем содержания этого "послания из мертвого дома".

– Ну почему же? – грациозно подернула плечиком Надя. – Они сами рассказали о содержании записки.

– Вот как! – изумленно вскинул брови Дубов. – И что же они вам наплели?

– Антонина, значит, Степановна повторила, что они заплатят мне через месяц, когда у них появятся денежки. Я как бы чисто из вежливости спросила, откуда они собираются взять деньги – грабануть банк, что ли? Тогда профессор, то есть полковник Берзиньш, с солдатской прямотой ответил: "Вы, товарищ Чаликова, доставили нам номера сейфов и шифры одного из Цюрихских банков, где хранится пресловутое "золото партии". Теперь-то мы с Антон Cтепанычем купим белый "Мерседес" и отъедем на курорты Швейцарии издавать "Искру", из которой вновь разгорится пожар мировой революции!". "Но это, естественно, строго между нами, – добавила прокурорша, – если вы, конечно, хотите прожить долгую жизнь и скончаться в своей постели". И с этими словами они удалились... Да что с вами, Вася, вы прямо побледнели, как полотно!

– Наденька, вы и не представляете, с какой страшной тайной соприкоснулись! – в ужасе воскликнул Дубов.

– Ну уж и страшная! – усмехнулась московская гостья. – Об этом так называемом "золоте партии" пишут все, кому не лень.

– Одно дело – писать в газетах всякие небылицы на потребу невзыскательному читателю, а совсем другое – столкнуться с этой тайной по-настоящему, лицом к лицу. Очень возможно, что признание об истинных целях совершенно случайно сорвалось у них с губ, но этим они вынесли вам смертный приговор. Слишком велик куш, чтобы оставлять живых свидетелей!

– Так вы полагаете...

– Да-да, я на все сто процентов уверен, что до отъезда на курорты Швейцарии они постараются вас убрать.

– Что же делать? – побледнела и Надя. Василий на минуту задумался:

– В гостинице вам оставаться никак нельзя. Лучше всего было бы поселить вас в морге у Cерапионыча... – Надя попятилась от Василия задом по дивану. – Ну что вы, конечно, не в качестве пациентки. Но зато там вы были бы в полной безопасности!

– Нет-нет, такой вариант меня никак не устраивает, – поежилась Чаликова. – Видите ли, Вася, мой знакомый социолог такого понарассказал про этого Cерапионыча – будто бы он и горький пьяница, и ни одной покойницы не пропускает, чтобы с ней не...

– A, пустые слухи, – беззаботно рассмеялся Дубов. – То, что Cерапионыч горький пьяница – это отчасти верно, хотя и сильно преувеличено, зато остальное – полная чепуха. A если даже и есть в этих россказнях малая толика правды, так к вам это никак не может относиться – вы же, Наденька, пока еще не покойница! Хотя, конечно, кое-кто очень хотел бы отправить вас к Cерапионычу, так сказать, по-настоящему... Ну ладно – не хотите к Cерапионычу, тогда предлагаю вам остановиться у меня.

– A удобно ли? – засомневалась Чаликова.

– Удобно, удобно, – заверил ее детектив. – Я снимаю обширные апартаменты в особняке Софьи Ивановны Лавантус, очень милой и почтенной вдовы. Уж ко мне-то никто не сунется, будьте покойны! То есть я хотел сказать – спокойны.

– Я согласна, – немного подумав, ответила Надя. – Лучше уж у вас, чем в морге – неважно в каком качестве.

– Ну вот и прекрасно! – обрадовался Василий. – Тогда давайте сразу же собираться.

* * *

Вечером Василий, Надя и Софья Ивановна пили чай в уютной гостиной на втором этаже, который детектив арендовал у вдовы банкира. Сам же особняк утопал в густой зелени обширного сада на Барбосовской улице, и ветки деревьев при дуновении ветра стучали прямо в окна гостиной.

Софья Ивановна, немолодая дама со следами былой красоты, потчевала дорогую гостью чаем и своими фирменными бутербродами, которые когда-то готовила для шведских столов на светские приемы, каковые любил устраивать ее покойный супруг. Когда же безутешная вдова, прихватив у Василия увесистый томик своей любимой книги "Былое и думы", удалилась на покой, детектив задумчиво произнес: