Искусство побеждать в спорах (сборник)

Благодаря такому поведению все сразу рушится. Согласно же нашему правилу, мы должны, наоборот, хранить свое заключение в тайне, изолировать его и выставлять только аргументы, но зато полно, ясно и всесторонне. Отнюдь мы не должны выводить сами заключения, но заставить это сделать того, кого хотим переубедить. Признать это он может потом в одиночестве, сам для себя и с тем большею убедительностью. Он легче согласится с истиной, если не будет стыдиться, что его убедили, а наоборот – будет гордиться тем, что познал истину и пришел к такому убеждению сам. Так тихо и незаметно должна проникать истина в сознание людей. В серьезных и опасных случаях, когда имеется риск вступить в противоречие с распространенным заблуждением, бывает нецелесообразно скрывать заключения, поскольку так можно прийти к совершенно ложному выводу, согласующемуся с общепринятым заблуждением, даже если аргументы вполне основательны.

«Одним из существенных препятствий для преуспеяния человеческого рода следует считать то, что люди слушаются не того, кто говорит умнее всех, а того, кто говорит громче всех»

Антоний: «Да, Брут назвал его спесивым, а Брут – уважаемый человек». Как бы обман ни был очевиден, он замечается не сразу, так как люди слишком объяты и опутаны заблуждением. Правильное заключение постепенно могут вывести только они сами – люди – ибо основа познания, как и всякая основа, влечет за собою неизбежно свое последствие, и истина выходит наружу (так утверждал Кант). Вот каким образом должна в этом мире прокладывать себе путь истина!

О самостоятельном мышлении[19]

Как обширная, но не приведенная в порядок библиотека не может принести столько пользы, как хотя бы и весьма умеренное, но вполне устроенное книгохранилище, так точно и огромнейшая масса познаний, если они не переработаны собственным мышлением, имеют гораздо менее ценности, чем значительно меньшее количество сведений, но глубоко многосторонне продуманных. Ибо только посредством всестороннего комбинирования того, что знаешь, посредством сравнения между собою всех истин и каждой порознь усваиваешь себе вполне собственное знание и получаешь его во всем его могуществе. Продумать можно только то, что знаешь, – потому-то нужно чему-нибудь учиться, – но знаешь также только то, что продумал.

Но к чтению и учению можно себя добровольно принудить, к мышлению же собственно – нет. Оно, как пламя воздухом, должно раздуваться и поддерживаться каким-либо интересом к предмету, каковой интерес может быть или чисто объективный, или просто субъективный. Последний существует единственно в наших личных делах и обстоятельствах; но первый только для мыслящих от природы голов, которым мышление так же естественно, как дыхание, но которые чрезвычайно редки.

Различие между действием на ум самостоятельного мышления (самомышления) и чтения невероятно велико, поэтому первоначальное различие голов, смотря по тому, направлены ли они к тому или другому, еще более увеличивается. Чтение именно навязывает уму такие мысли, которые ему по настроению и направлению данной минуты так же чужды и несродны, как печать сургучу, на котором она оставляет свой отпечаток. При этом ум испытывает полное принуждение извне думать о том или о другом, к чему он как раз не имеет ни склонности, ни побуждения. Напротив того, при самомышлении ум следует своему собственному побуждению, которое в данную минуту определяется или внешнею обстановкою, или каким-либо воспоминанием. Видимая обстановка не внушает ему какой-либо одной определенной мысли, как чтение, она дает ему только материал и повод для мышления согласно его натуре и минутному настроению. Постоянное чтение отнимает у ума всякую упругость, как постоянно давящий вес отнимает ее у пружины, и самое верное средство не иметь собственных мыслей – это во всякую свободную минуту тотчас хвататься за книгу. Подобный обычай и составляет причину, почему ученость делает большинство людей еще бессмысленнее и простоватее, чем они есть от природы, и отнимает всякий успех у их авторства. Они существуют, как еще сказал Поуп

[20].

Чтобы вечно читать и никогда не быть читаемыми.

Ученые – это те, которые начитались книг; но мыслители, гении, просветители мира и двигатели человечества – это те, которые читали непосредственно в книге вселенной.

* * *

В сущности только собственные основные мысли имеют истинность и жизнь, потому что собственно только их понимаешь вполне и надлежащим образом. Чужие, вычитанные мысли суть остатки чужой трапезы, сброшенные одежды чужого гостя.

«К чтению и учению можно себя добровольно принудить, к мышлению же собственно – нет»