Искусство разведки

Правительственное решение, сведения о котором были разглашены, излагалось в секретной или совершенно секретной записке, отпечатанной первоначально примерно в десятках экземпляров для рассылки в различные министерства, управления и подразделения правительства, заинтересованные в этом вопросе, при строгом соблюдении принципа «знает только тот, кому необходимо это знать». Затем с этой запиской смогли ознакомиться несколько сотен человек, поскольку она была размножена в большом количестве экземпляров руководителями ведомств для уведомления подчиненных. Возможно, что были направлены телеграммы сотрудникам в страны, где может потребоваться осуществить соответствующие действия. Когда подобное расследование завершается, зачастую устанавливают, что видеть документ или слышать о его содержании и говорить о нем с X, Y и Z могли от 500 до 1000 человек. Никакой чиновник никогда не признается, что при этом были нарушены правила секретности, и никакой корреспондент или публицист не выдаст источника своей информации.

По окончании расследования приходят к заключению, что нарушение совершено неизвестным лицом и установить, кем именно, невозможно. На какой-то стадии расследования директору ЦРУ обычно напоминают, что в соответствии с законом об учреждении ЦРУ он обязан «охранять источники разведывательной информации и обеспечить ее неразглашение»,[86] и требуют от него ответа на вопрос, что он делает для того, чтобы обеспечить выполнение этого положения.

Директор ЦРУ, как правило, отвечает, что закон не предоставил ему каких-либо прав по расследованию за пределами Управления и, более того, специально предписывает, чтобы оно не осуществляло каких-либо функций, связанных с обеспечением внутренней безопасности. Кроме того, как видно из истории законодательства, это положение закона прежде всего преследовало цель вменить в обязанность директору ЦРУ обеспечение безопасности своих собственных операций.

Я должен признать, и делаю это с чувством сожаления и печали, что за годы службы в ЦРУ не добился большого успеха в поисках приемлемого и эффективного способа сделать более дисциплинированным наш правительственный аппарат в части сохранения им секретности или хотя бы уменьшить количество неприятных случаев утечки секретной информации, представляющей несомненный интерес для потенциального противника.

Однако положение можно улучшить, и я считал, что необходимо откровенно обсудить этот вопрос. Англичане с помощью своего Закона об охране государственной тайны и других аналогичных мер создали более действенную юридическую систему в этой области, чем мы. При этом они так же, как и мы, ценят и охраняют положение о свободе печати.

Я исхожу из предпосылки, что не следует принимать мер, которые могли бы ограничить свободу печати. Но свобода вовсе не означает полной свободы действий там, где затрагиваются интересы нашей национальной безопасности, и Первая поправка к конституции не была рассчитана на предоставление подобной свободы.

Я не предлагаю решать проблему безопасности путем принятия дополнительных законодательных актов. Необходимо лишь повысить требовательность к исполнению некоторых наших законов по борьбе со шпионажем, о чем я скажу дальше. Просто правительство должна навести порядок в собственном доме, достигнув договоренности между исполнительной властью и конгрессом а затем добиваться добровольного сотрудничества в этой области со стороны органов массовой информации.

Можно предложить следующий порядок действий: 1) органы исполнительной власти, в частности государственный департамент, министерство обороны и разведывательное сообщество, должны сделать все возможное, чтобы воспрепятствовать появлению в печати информации, представляющей ценность для наших противников, и более решительно бороться с утечкой информации из исполнительных органов; 2) с согласия лидеров конгресса необходимо принять меры по ограничению публикаций протоколов конгресса, касающихся секретных проблем национальной безопасности, в частности в военной области. После того как будут достигнуты некоторые успехи по этим двум пунктам, следует провести спокойное (надеемся) обсуждение между непосредственно заинтересованными государственными чиновниками и руководителями прессы и других средств массовой информации – радио, телевидения, технических и военных журналов, – чтобы определить, как и в каком объеме можно и нужно конфиденциально информировать прессу по вопросам, где соблюдение секретности важно для обеспечения нашей национальной безопасности, в частности по вопросам военной техники и разведопераций.