Искусство речи на суде

Опытные ораторы всегда, когда можно, избегают точных описаний в драматических местах. Если же этого требует дело, то есть когда фактические подробности являются доказательством или подтверждением известного положения обвинения или защиты, описание более походит на медицинский акт, чем на картину. Так, конечно, и должно быть, ибо в этих случаях оратор обращается не к фантазии, а к рассудку слушателей. Образцом этого является описание последней сцены в речах обвинителя и защитника по делу об убийстве статского советника Чихачова.

О непрерывной работе

Заметьте, читатель, что вся указанная выше работа должна быть сделана на ногах, когда вы бродите по улицам или шагаете из угла в угол по своей комнате. А теперь надо взяться за перо. Напишите каждое основное положение на отдельном листе бумаги в виде заглавия и затем записывайте под ним то, что может служить его доказательством, развитием или украшением. Через день или два или через неделю, как придется, в свободную минуту пересмотрите эти листы, перечтите записанное, прибавьте еще несколько строк. Вложите каждый заглавный лист в особую обложку и вкладывайте туда все хорошие наброски, которые будут являться у вас по каждому отдельному тезису.

Те речи, которые кажутся нам сказанными так легко и просто, на самом деле составляют плод широкого общего образования, давнишних частых дум о сущности вещей, долгого опыта и, кроме всего этого, – напряженной работы над каждым отдельным делом. Конечно, прирожденный талант не подчиняется этим условиям; но для обыкновенных смертных иного верного пути к преуспеванию в искусстве нет. Не только в пылу судебных прений, но и при спокойном чтении образцовых речей трудно составить себе верное представление о предварительной работе, скрытой в их изящной форме; в них больше содержания и больше искусства, чем кажется. Читая классиков на школьной скамье, мы с иронией относились к восхищению старого преподавателя, находившего в гекзаметрах такие тонкости, о которых, казалось, и не подозревали Гомер и Вергилий; однако правы были не мы. Такие же не всякому заметные и понятные красоты и тонкости рассыпаны без счета и в современных речах настоящих судебных ораторов. Если хотите проверить это, проследите, какими именами, эпитетами и описательными выражениями обозначается убитая женщина в речи Андреевского по делу Андреева; вы убедитесь, что в каждом месте взято с искусным расчетом наиболее выгодное для оратора выражение. Откройте сборник А. Ф. Кони и перечтите со вниманием любой отрывок. Вы изумитесь обилию частностей, внесенных в изложение одной общей мысли. В каждой строке то удачное выражение свидетеля, то неожиданный афоризм, то образ, то остроумное соображение. Все эти частности сливаются в несколько основных положений, которые в свою очередь смыкаются клином в направлении главного вывода. Это всесокрушающая македонская фаланга *(73)

. Она действует как один человек; но сколько отдельных людей, щитов, мечей и копий в этом единстве, чего стоило военачальнику достигнуть его!

Я думаю, что многие из наших современных обвинителей и защитников могли бы говорить речи не менее содержательные. Но, конечно, ценою еще большего труда. Работайте, не жалея времени, работайте как можно больше, и вы введете в бой крепкие ряды гоплитов *(74). Мы привыкли работать как можно меньше; неудивительно, что вместо сплоченного войска тянутся слабосильные, отсталые и раненые.

Не расставайтесь мысленно с делом.

В одной из своих римских элегий Гете говорит:

Oftmals hab'ich auch schon in ihren Armen gedichtet

Und des Hexameters Mass leise mit Fingern der Hand

Ihr auf dem Riicken gezahit

*(75).

Будьте немножко как Гете.

Не смейтесь. Если вы понимаете нравственную ответственность государственного обвинения и уголовной защиты, поймете и это.

Не гнушайтесь чужими мыслями, но пусть усиленно работает и ваш собственный мозг. Следите за собою; как только мысль почему-либо набрела на страницу из вашего дела, надо гнать ее вперед и спешить за ней, горячить ее и прислушиваться к ней.