Искусство ведения войны. Эволюция тактики и стратегии

Дарий III бежал. Александр не стал его преследовать, а поспешил к своей цели – Вавилону. К его удивлению, когда он приблизился к городу, готовый к сражению, ворота раскрылись, и сатрап сдал город и крепость. Здесь Александр последовал той же политике, какой он придерживался в Египте и какую он применял позже во всех (не во всех. – Ред.) завоеванных провинциях Азии: он располагал к себе население, так как проявлял себя как защитник их обычаев и религии, и старался склонить людей оказывать ему поддержку. В Вавилоне он заново отстроил храмы, разрушенные персами, и распорядился реставрировать великолепный храм Бела (Мардука), который огнепоклонник Ксеркс частично разрушил.

Дав своей армии отдых в самом роскошном городе мира, Александр выступил в Сузы, а оттуда в сторону Персиды. Вскоре в Аксианском ущелье он столкнулся с племенем горцев, которые преградили ему путь, но которых он легко обошел, пройдя ночью по труднодоступной горной тропе, что дало ему возможность неожиданно напасть на них с тыла.

Теперь Александр вступил в регион, неизвестный внешнему миру. Он начал свою первооткрывательскую экспедицию и одновременно завоевательный поход. Он не ушел далеко, когда оказался перед узким проходом в хребте Загроса, называемом «Персидскими воротами», где он обнаружил противостоящую ему армию из 40 000 пеших воинов и 700 всадников, которые обороняли этот район, укрепив его стенами. (Сатрап Ариобарзан и верные клятве персидские воины в январе 330 г. до н. э. заняли позиции в заснеженных горах, чтобы дать врагу последний бой. – Ред.) Предварительная осторожная атака показала Александру, что проход неприступен. Однако разведка ему донесла, что в горах есть тропы, ведущие через леса, покрывающие горы, но эти тропы очень опасны в любое время года, особенно для людей в доспехах, а еще более опасны они в то время года, когда в горах лежит снег. Не испугавшись, Александр ступил на эти тропы, когда спустилась ночь, оставив часть войска перед ущельем с приказом атаковать, как только раздастся звук его труб. С остальной частью войска, включая кавалерию, он успешно прошел по опасным обходным тропам и добрался до нужного места. Велев трубачам трубить, он атаковал противника с тыла с таким пылом, в то время как его войска одновременно атаковали его с фронта, что обратил его в бегство после совсем небольшого сопротивления с большими потерями для него. (Войско Ариобарзана было окружено и полностью уничтожено. – Ред.)

Этот рассказ и большинство других рассказов об удивительных победах Александра в Азии раскрывают почти невероятную разницу между войсками, вступившими в сражение. И эта разница не в храбрости, не в силе, а почти полностью в стратегии. Обычному человеку практически так же легко без удивления смотреть на великолепные успехи Александра, как и невозмутимо – на глупые действия его противников. Может ли кто-нибудь понять, как полководец, имеющий под своим командованием 40 000 человек, мог охранять «Персидские ворота» от нападения и не выставить охрану на обходных тропах в горах?

Александр продолжил через Персию свой путь завоевателя, беспрецедентный в то время и не имеющий себе равных до настоящего времени, а затем он направился в Мидию и город Экбатаны, преследуя Дария III. Двигаясь с большой скоростью днем и ночью, он, наконец, узнал, что Дарий III был взят в плен Бессом, сатрапом Бактрии. В конечном итоге Александр догнал Дария III, когда тот уже испускал свой последний вздох от раны, нанесенной ему кинжалом его тюремщиков. Александр отправил тело со всеми почестями царице-матери и приступил к захвату Бесса с целью наказать его за убийство своего царя.

Теперь Александр все более и более занимался осуществлением своего плана – не уничтожения или просто завоевания государств и провинций на Востоке, а построения огромной империи, которая должна была охватить весь известный мир, быть поделенной на государства под управлением знающих свое дело людей и руководствоваться духом великой греческой цивилизации. При этом каждое государство должно было сохранять свою собственную религию и придерживаться своих национальных обычаев и установленной практики. Чтобы добиться этого, он считал разумным становиться в какой-то мере египтянином, будучи в Египте, вавилонянином – в Вавилоне и персом – в Персии. Эта политика имела замечательный успех у покоренных народов, но вызывала растущее недовольство и ревность среди его сподвижников. Естественно, они не обладали таким всесторонним видением, как он, и их злило, когда они видели, что их царь демонстрирует так много уважения людям, которых они презирали как грубых варваров. Их особенно раздражало, когда царь надевал восточные одежды и совещался с персидскими сановниками и сатрапами, проявляя по отношению к ним доверие и благосклонность.