Искусство войны

— Не-е-ет! — белый кокон слетел с меня, и я через туман, стоящий перед глазами, увидел, как ярко полыхнул синим самый большой камень, расположенный как навершие на рукояти моего меча, а от тела ведьмы отделилась светлая полупрозрачная тень, которую камень буквально втянул в себя. Мне даже показалось, что он сыто рыгнул. И только после этого я рухнул на колени, стараясь прийти в себя.

В голове яркими вспышками мелькали воспоминания, которые никак не хотели складываться в единую картину, но которые совершенно определенно не могли принадлежать принцу Бертрану.

— … Я все еще могу служить, — я стою, опираясь на костыли перед невысоким с большими залысинами генералом, и сам ненавижу себя за то, что в голосе звучат просящие нотки. — Я могу быть консультантом, в конце концов, да хоть кем, хоть преподавателем в Академии, у меня все-таки степень по гражданскому праву!

— Успокойся, майор. Я не собирался комиссовать тебя, но мне передали, что у тебя появились определенные проблемы с выпивкой, — мы смотрели друг на друга, не отводя взглядов, и, хоть это и не привело к таким катастрофическим последствиям, как после молнии ведьмы, ощущение того, что жизнь кончена, накатывалось черной волной. — Сынок, возьми себя в руки, ты же офицер, мать твою! Как только принесешь справку от нарколога, я тебя обязательно пристрою.

— От меня жена ушла, — зачем-то сказал я, понимая, что никогда больше не вернусь в этот безликий кабинет с портретом Самого на самом видном месте.

— Бывает, — генералу наплевать и на тебя и на твою жену, и на то, что тебе жить негде. Тебя попользовали и выкинули на помойку как ненужную вещь, смирись…

— Идиот! Что ты натворил?! — я открыл глаза и осмотрелся, мотая головой, прогоняя остатки воспоминаний моей жизни, а моей ли? В пещере больше никого не было. Самое странное, что и тела ведьмы нигде не было видно. Только куча тряпья, совсем недавно бывшего белоснежным, неопрятной кучей валялась на полу. У одной из стен я заметил сундук, окованный металлическими пластинами, но вот того, точнее ту, которая сейчас на меня орала, видно не было.

— Где ты? — я принялся оглядываться.

— Это камни Тавидия, кретин! — голос постепенно переходил на ультразвук. — Я внутри камня!

— Чего? Хочешь сказать, что камень всосал тебя в себя? — я продолжал оглядываться.

— Ты дебил? Камень впитал мою сущность, душу, если хочешь.

— Вообще-то не хочу, — пробурчал я, поднимаясь с холодного пола. — Но как от тебя избавиться — понятия не имею. Самый простой способ — продать меч.

— Да не сможешь ты его сейчас продать, я же говорю — камни Тавидия, и они, похоже, выбрали себе хозяина, но я убей, не знаю причину.

— Я тебя и так убил, — я принялся оглядываться более тщательно. Необходимо найти штаны, это самое главное, а еще желательно выяснить, что это за камни такие и чем мне плененный дух ведьмы, заключенный в камень, аукнется.

— Хам.

— На себя посмотри, нимфоманка херова, доигралась? Где тут у тебя шкаф и как пройти в библиотеку? — я говорил вслух, хотя отчетливо понимал, что голос ведьмы звучит прямо у меня в голове, но думать о последствиях моего пребывания здесь, особенно о том куске воспоминаний, которые обрушились на меня вместе с посмертным проклятьем умирающей ведьмы, я буду потом. Так же как и о самом проклятье — необходимо выяснить, не наградила ли меня эта сука каким-нибудь магическим триппером, а пока — нужно найти штаны.

Глава 5

Обшаривая пещеру, я каждый раз, останавливаясь возле проведенной по полу, словно выжженной, черты, подолгу наблюдал за завихрениями воздуха, как с одной, так и с другой стороны. Это было странно и не понятно, и я просто уверен, как-то связано с неспособностью ведьмы пересечь эту условную границу. Вот только границу между чем и чем? Это было очень странно, а я странности не люблю.

— Эй, как там тебя, Эва, — я вспомнил имя почившей магини, сущность которой была теперь заключена в камень на навершие моего меча. Некоторое время она молчала, затем неохотно подала голос.

— Что тебе?