Читаем Искусство жить полностью

Вдруг дверь опочивальни Королевы распахнулась и оттуда, к изумлению Влемка, стремительно вышел усатый Принц.

— Вы! — крикнул Принц. Лицо его исказилось, в нем сквозило такое смятение, что нельзя было определить, что испытывает Принц, гнев или надежду: теперь, когда живописец здесь, все наконец-то уладится.

Влемк поклонился и ткнул пальцем себе в лоб, показывая, что ничего не понимает.

— Пошли скорее, — сказал Принц. — Она, как проснулась, все про вас спрашивает. — Даже теперь выражения его лица нельзя было разобрать: в нем словно боролись противоречивые чувства. Он схватил Влемка за руку, но Влемк стоял как вкопанный, склонив голову набок, с протянутыми по-нищенски руками. Наконец Принц понял — Вам ничего не сказали? Королева больна! — Но так как Влемк все еще ждал, Принц продолжал — Никто, никто не может понять, что с ней. Я, как только мне сообщили, примчался из соседнего королевства. — Его лицо посуровело, и он еще крепче ухватился за свою резную трость. — Нет, нет! Уверяю вас, я переверну все вверх дном, если понадобится… — Он провел рукавом по вспотевшему лбу, упрямо насупился и стал похож на бодливого козла.

При вести о том, что Королева серьезно больна, у Влемка подкосились ноги, и он, наверное, упал бы, если бы не ухватился обеими руками за Принца.

— Я полагаю, что это все из-за портрета, — сказал Принц. И еще сильнее вцепился в трость. Глаза его загорелись, но тут же погасли, исполнившись сомнения и страха. — Впрочем, не знаю. Может, как раз наоборот, — сказал он и отвел взгляд в сторону.

Он рассеянно озирал зал и будто в надежде, что именно Влемк может разрешить его сомнения, энергично дергал его за рукав и упорно тянул к двери; в конце концов художник сдался и последовал за ним.

Как только Принц и живописец вошли, служанки и доктора, стоявшие у кровати с балдахином, подняли полог и исчезли точно тени. В спальне было тоже полно цветов, особенно около постели. Лицо Королевы белело на подушке, как белеет на темно-красном бархате жемчуг, а в ее до синевы бледных руках, лежавших поверх одеяла, была шкатулка с портретом, исправленным Влемком. Принц, не в силах, видимо, сдержать свой порыв, опередил Влемка и, оказавшись у постели первым, быстро нагнулся и поцеловал Королеву в лоб; потом вспыхнул и отошел в сторону, знаками умоляя Влемка помочь. Убедившись, что Влемк на него не смотрит, он отвернулся и закрыл лицо руками, как бы стараясь заглушить стон.

Влемк не без робости подошел к Королеве так близко, что мог коснуться рукой ее бледной щеки. Потом заложил руку за спину — теперь он обеими руками держался за шляпу и неотрывно глядел вниз, на Королеву. Спустя мгновение веки ее затрепетали, и она открыла глаза.

— Влемк, — проговорила она тихим голосом, исполненным неизбывной печали и такого нежного чувства, какого еще ни разу к нему не проявляла.

Глаза Влемка наполнились слезами. Он кивнул, шмыгнул носом и слегка поклонился, давая понять, что все слышит.

Она попыталась заговорить снова, однако, видимо, была слишком слаба; но потом, собравшись с силами, сказала:

— Спасибо, что пришел. Я боялась умереть, не повидав тебя, я хотела успокоить твою душу.

Услышав эти слова, Влемк вытаращил глаза.

— Вздор! — воскликнул он. Видя, что она как будто не замечает, как он заговорил, — заговорил своим голосом! — он взял ее руки в свои.

И тут Принц сердито встал с ним рядом.

— Вы не умрете! — воскликнул он, сверкая глазами. Потом повернулся и яростно глянул на Влемка. Но Влемк увидел сквозь слезы лишь расплывчатое розоватое пятно. Снова оборотившись к Королеве, Принц продолжал — Вам уже лучше, моя девочка!

Его озабоченный и в то же время виноватый вид показался Королеве трогательным и забавным, но она постаралась не выдать своих чувств.

— Нет, нет, милый Принц, — возразила она и вздохнула, глядя на его дрогнувшее лицо. Он стиснул зубы, по его румяным щекам текли слезы, которые (она это знала) были слезами любви к ней, любви невинной, чистосердечной — хотя кроме любви было здесь и нечто другое (она это тоже знала), что он скрывает, — и ей казалось, будто она совершает преступление, заставляя его страдать, потому что недостойна его доброты. Какого же еще искупления можно ожидать от нее, разве смерть ее не будет искуплением грехов и преступлений? Но как они поникли, как униженно, словно просители, ломают руки! И ей это нравится, чего уж тут спорить. Она чувствовала себя истинной королевой, и это чувство искушало ее промолчать, — она не пожалеет их, не избавит от страданий; но потом на нее навалилась какая-то тяжесть — почти ощущение старости, подумала она, или, во всяком случае, праведности, — и она почувствовала, что не может умереть вот так, не объяснившись до конца, чтобы все стало просто и ясно, чисто и открыто, как свет солнца, а дальше уж — пусть как хотят. Потому что умереть она должна; душой она к этому готова.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Иностранная литература»

Похожие книги

Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза