Испания. Горы, херес и сиеста

Наверху, где раньше был амбар для хранения зерна, теперь можно увидеть самое дорогое для Лорки: его письма, конспекты и газетные вырезки. В другой комнате, над старой конюшней, можно посмотреть отрывок фильма, снятого в 1930 году. Он посвящен театральному выступлению группы студентов, организованной Лоркой, которую он назвал «Балаган» и благодаря которой сумел воплотить свои идеи и представления о том, каким должен быть театр. Эта группа путешествовала по всей Испании, от одной деревни к другой, и выступала при этом совершенно бесплатно.

«Мы приняли решение ставить наши спектакли не в библиотеках, а на свежем воздухе и под солнцем, прямо на площади нашей деревни», — заявил Лорка. Герои этого старого фильма двигаются неестественно быстро под звуки музыки. Но это лишний раз подчеркивает оптимистический настрой их режиссера.

Но вот я снова в седле своего велосипеда. Мой путь пролегает по проселочной дороге мимо кукурузных полей и тополиных рощ, мимо плодородной равнины Гранады, или vega, почву которой орошают талые снега Сьерра-Невады. Здесь поют птицы, что очень любил Лорка, как, собственно, и все, что связанно с этими местами. Эта местность равнинная. Здесь нет ни людей, ни транспорта. Лишь птицы да маленькие резвые козы нарушают тишину этих мест. И тут я заметила змею.

Она лежала на дороге в форме буквы «S». Длиной она была четыре фута, а толщиной как мое запястье.

— А-а-а-а! — завизжала я.

Мои корзинки повалились влево, я сама понеслась в другую сторону. Вырулив прямо на проезжую часть, на встречную полосу, я в итоге с грохотом упала с велосипеда на дорогу.

Змея же не двигалась. Странно, подумала я. И тут поняла, что это вовсе не змея, а кусок старой резины. Он просто валялся на дороге.

Но страх еще какое-то время не отпускал меня, ведь в азиатских странах змеи — это обычное дело. Я пыталась успокоиться усилием воли, но мне это не удавалось. Интересно, а как психоаналитики объясняют подобные состояния вследствие галлюцинаций? Когда-то давно врачи считали, что истерия — это процесс, связанный с импульсами, поступающими из матки в головной мозг. В давние времена полагали, что это случалось с женщинами, воздерживающимися от половой жизни. Что же они тогда сказали бы обо мне в данном случае?

Козы, пасущиеся неподалеку, удивленно посмотрели на меня, когда я упала с велосипеда. Слава богу, что здесь больше никого не было видно! Я робко смахнула пыль и грязь, прилипшую к ногам. Убедившись, что мои царапины не опасны для жизни, я уселась на велосипед и помчалась дальше с такой скоростью, что у меня даже в ушах засвистело. Я решила, что никто и никогда не узнает об этом инциденте и о моем беспокойстве по поводу того, что происходит в матке во время истерии.

Я продолжала мчаться на огромной скорости, чтобы засветло добраться до следующего пункта моего маршрута, которым был населенный пункт под названием Альхама-де-Гранада и где я не собиралась задерживаться надолго. Я уже знала, что там не самые лучшие условия проживания. Об этом меня предупредили в туристической фирме: «Да, это не лучшее место в Испании, с одним-единственным однозвездочным отелем, где по непонятным причинам все номера всегда заняты. К тому же за ночь здесь надо платить двенадцать евро». Я приготовилась к самому худшему.

Как показывал мой опыт, бояться того, что я доберусь до Альхама-де-Гранада слишком быстро, не было никаких оснований. Когда двигаешься очень долго по хорошей дороге, обязательно жди подвоха. Проехав десять километров, я оказалась в Лачар, откуда мне даже пришлось следовать по тоннелю, проложенному под автомагистралью. Взглянув на карту, я посчитала, что коротенькую и узкую дорогу к тоннелю прямо под загазованным шестиполосным шоссе будет преодолеть совсем несложно. А затем я предполагала оказаться на другой стороне этой же самой дороги, чего не произошло. Вместо этого я попала на круговую одностороннюю транспортную развязку. Мне ничего не оставалось делать, как поехать по сильно разбитой дороге, на которой к тому же не было никаких дорожных указателей. Вместо этого я увидела какую-то тоненькую, маленькую и высохшую штуковину, показывающую предположительно в сторону автомагистрали.

Асфальт находился в запущенном состоянии: одни трещины и ямы. Да, это явно не новая автомагистраль. Я слезла с велосипеда и побрела по гальке, перепрыгивая через ямы. Постепенно меня охватило отчаяние: я была совсем одна на разбитой дороге. Вокруг ни души. Не у кого даже спросить, куда ехать дальше.

Однако через несколько минут вдалеке я увидела идущего мне навстречу одинокого пожилого мужчину. Он был весь сморщенный, с ввалившимися, покрасневшими глазами и удивительно походил на дорогу, по которой я шла. Он гнал перед собой маленькое стадо тощих и голодных коз. Рядом с ним ковыляла старая собака. Сам же мужчина, одетый в грязное и тонкое пальто, прихрамывал.

— Простите, — обратилась я к нему, когда он и собака поравнялись со мной.

Ни он, ни собака даже глазом не моргнули.

— Простите, — громко повторила я.