Испанская дочь

– Он бросил работу, стал пропадать неизвестно где, почти ничего не ел. А потом еще и уехал невесть куда! Уверена, она наложила на него какое-то заклятье. Я пыталась этому противостоять, но ничего не помогало.

– Но если вы никогда с ней не встречались – откуда вы знаете, что тут дело в женщине?

– Он мне о ней рассказывал. Говорил, что любит ее так, как никого и никогда.

– А почему вы думаете, что она не уехала вместе с ним?

– Он сказал мне, что вернется. Сказал, что едет что-то сделать ради нее и что через несколько дней будет дома. Но прошло уже три недели… – Она через стол схватила меня за руки: – Так вы возьметесь мне помочь?

Я должна была бы отнестись к ней с презрением – в точности, как к ее сыну, – однако эта женщина казалась мне такой беззащитной, впавшей в такое беспросветное отчаяние. Определенно она не ведала, какое зло сидело в душе у ее отпрыска. Как я могла не проявить к ней жалость! Она ведь потеряла все на свете: и мужа, и дом, а теперь еще и сына. Отчасти мне захотелось рассказать ей правду. Но с другой стороны, со стороны практической, что-то мне подсказало, что эта женщина, если я ее поддержу, может помочь мне в моем расследовании.

– Я могу попытаться, но вам понадобится быть со мной предельно честной и открытой. Что именно он собирался сделать для той женщины и зачем?

– Не знаю. Он мне этого не говорил.

– Нам необходимо ее найти. Это единственный способ отыскать его самого.

Донья Соледад вытащила из рукава носовой платочек шафранного цвета и утерла им слезы.

– Не представляю, как это сделать. Я уже перебрала все его вещи, но нигде нет никаких намеков. – Она высморкалась в платок. – Я знаю, он ничего плохого сделать не мог, он был хорошим мальчиком. Всегда таким добрым и послушным.

«Пай-мальчик, значит! Ну, понятно».

– И никаких нет писем?

– Ничего.

– А не мог он поделиться этим с каким-нибудь другом? Кому-то рассказать об этой особе?

– У него совсем не было друзей.

Она шмыгнула носом.

Если Франко так любил эту таинственную женщину и готов был сделать что угодно, лишь бы ей угодить, – то взял бы он у нее деньги, чтобы меня убить? Или в этом плане задействован был кто-то еще?

– Вы обмолвились, что ваш дом сгорел в пожаре? – продолжила расспрашивать я.

Она с тревогой поглядела на меня:

– Да.

– А как это случилось?

– Какое отношение может иметь тот пожар к исчезновению моего сына?

– Быть может, и есть какая-то связь. Расскажите мне об этом.

Знахарка снова села напротив меня. Мне до сих пор казалось чем-то нереальным то, что я так дружески беседую с матерью человека, убившего моего Кристобаля.

– Тогда был очень ветреный день. И кругом стояла сушь – дождей не было уже несколько недель. Я отправилась в город за рисом и за мукой для домашнего хлеба. Обычно, когда я ехала за продуктами, мне помогал сын, но в тот раз он сказал, что у него какое-то очень важное дело. Я решила, что это связано с работой. Когда же, возвращаясь, я увидела издали свой дом, он был уже весь объят пламенем.

Я на удивление оставалась спокойной, будучи уверена, что в доме никого нет, – продолжала она, снова шмыгнув носом. – Я просто стояла, будто обухом по голове ударили. Я, конечно, покричала, позвала на помощь, надеясь, что меня услышит кто-то из работников и прибежит. Но какое-то время не было ни души. – Глаза ее заблестели от слез. – Если бы я не стояла на месте, как прикованная, все могло бы сложиться по-другому. Через несколько секунд я услышала изнутри сильный кашель и голос Франко, зовущего отца. Я помню, как продолжала стоять, сомневаясь, не померещилось ли мне это. С чего бы Педро быть дома в такое-то время дня?! Обычно он работал до шести. Да и Франко сказал, что у него есть какие-то дела. Когда до меня все же дошло, что там и правда Франко, я ломанулась внутрь. Гостиная была вся, до потолка, объята пламенем. Завернувшись в сорванную со стола скатерть, я бросилась наверх по лестнице, выкрикивая имя Франко.

Взгляд Соледад застыл в некой невидимой точке у меня за головой.

– Франко я нашла наверху в коридоре. Он пытался сбивать пламя покрывалом. В этот момент обвалилась балка и перекрыла вход в нашу спальню. И я увидела, что этой балкой придавило Педро. Он был без сознания. А возможно, уже и мертв. – У нее надломился голос. – Франко все продолжал звать отца, но ничего уже нельзя было сделать. Я сказала, что нам надо скорее выбираться наружу, пока огонь не настиг и нас. И тут прямо на нас упала другая балка. К счастью, на помощь подоспели работники и смогли вытащить нас из пожара. Но моему Педро уже никто и ничем не мог помочь. – Она вытерла со щек слезы. – Как мне потом рассказали работники, Педро ушел домой пораньше, потому что его начало лихорадить и он хотел немного отлежаться и поспать. – Она прижала ладонь к шее, прямо ко шраму.

Странным образом, я почувствовала сейчас сострадание к Франко. Я подумала, не эта ли ужасная трагедия превратила его в безжалостного злодея, готового без раздумий убить совершенно незнакомого человека. Или, быть может, он таким был всегда?

– А вы узнали, что именно вызвало пожар? – спросила я.