Испанская хроника Григория Грандэ

Из Якутска чекисты двинулись в Оймякон, Моме и Абый. С одной из групп на самый Крайний Север отправился и сам Сыроежкин. По пути в стойбищах они захватывали пепеляевцев, бандитов-кулаков, укрывавшихся после разгрома банд. Эти операции Григорий провел без потерь с помощью очень энергичного и смелого чекиста Курашева, носившего кличку Дед (было ему не больше тридцати лет).

Сыроежкин опасался, что бандиты все же доберутся до шхуны. Эта мысль не давала ему покоя и заставила его еще раз попытаться проникнуть в банду. Оп полагал, что только таким способом можно добиться успеха. Он отдавал себе полный отчет в том, что в этих отдаленных и диких местах не раз испытанный им прием внедрения сопряжен со значительно большим риском.

Григорий нащупал пути. В Охотске, куда он прибыл как служащий "Холбоса", в этом отдаленном краю советской земли в то время осело много темного люда, по разным причинам не сумевшего или не успевшего бежать за границу. Там-то Сыроежкин и решил сделаться "своим".

Он появился в полутемном, приземистом трактире на окраине Охотска: были там пришлые русские, среди них старатели, промывавшие золото в тайге на одних им известных ручьях и речках, были забежавшие в эти отдаленные края белогвардейцы и просто бандиты, были и местные, таежные охотники – якуты и эвенки.

В трактире можно было многое услышать о том, что происходило в огромном, засыпанном снегом краю. Сыроежкин знал: здесь были лазутчики Индигирского. Они скупали золото. Для тех, кто намеревался бежать в Америку или Японию, золото самый нужный товар. У Григория припасен мешочек из оленьей замши с золотым песком. У него хотели купить здесь золото, но он дал понять, что сам намеревается бежать из страны и за эту возможность заплатил бы золотым песком и самородками.

Человек  общительный, умевший поддержать компанию, он  внушил обитателям трактира доверие, его приняли за своего. И согласились свести с Индигирским.

...В отдаленном таежном зимовье банда расположилась на отдых, Григорий был принят в нее как бывший колчаковский офицер.

За столом из толстых, грубо оструганных досок сидело человек десять бандитов во главе с атаманом. Остальные – у стен этой приземистой избы, тускло освещаемой жировыми плойками. Напротив Григория сидел амурский казак из кулаков, тоже подвизавшийся к колчаковской армии. Неожиданно он сыграл важную роль при внедрении Григория в банду. Судя по всему, казак спутал его с кем-то и сказал атаману, что знал или видел Сыроежкина в рядах колчаковцев. С тех пор он держался поближе к Григорию.

Маленькие, узкие глаза носили отпечаток какой-то животной свирепости. Эго выражение особенно отчетливо проявлялось, когда он ел. А ел он всегда жадно и много. Его потное лицо имело оттенок кирпичной смуглости. Он никогда не расставался с оружием; кавалерийский карабин и казачья шашка с медным оголовьем лежали рядом с ним на лавке, а рукоятка нагана торчала на уровне груди из-за борта казачьего бешмета. У пояса на ремешках болтались две ручные гранаты.

Сидя за столом в избе, срубленной из могучих лиственниц, Григорий внимательно наблюдал из-за полуопущенных век за разношерстным народом – высокими и крепкими казаками, маленькими худощавыми якутами и таежными охотниками.

По мере того как опорожнялись бутылки, голоса становились громче и воинственней. Банда намеревалась напасть на факторию Леванова, взять там продукты и товары, а затем захватить нагруженную мехами шхуну и уйти на ней за границу. Пьяные бандиты заранее похвалялись успехом. Главарь вынул из деревянной колодки маузер и, размахивая им, выкрикивал страшные угрозы в адрес "советчиков" и коммунистов. В пьяном азарте он выстрелил в потолок. Пример оказался заразительным – за ним стали стрелять и другие.

Между Григорием и главарем сидел ближайший помощник атамана. Он тоже стрелял, размахивая над головой наганом. В низком, плохо освещенном помещении от курева и выстрелов стоял туман. С видом уже совсем осоловевшего человека Григорий сидел, откинувшись к стенке, прикрыв лицо левой рукой. Правую руку, в которой он держал короткий морской наган (он с ним никогда не расставался), протянул за спину человека, сидевшего между ним и атаманом. Когда сосед выстрелил в очередной раз, Григорий нажал на спуск. С простреленной головой вожак повалился на стол.

На несколько мгновений установилась жуткая тишина, все сразу отрезвели и налитыми кровью глазами смотрели друг на друга. Затем заорали, поднялся невообразимый шум. Быстро спрятав наган в карман, Григорий обхватил голову руками и издал какой-то нечленораздельный звук. Казак, "приятель" Сыроежкина, вопросительно посмотрел на него. Не столько увидел, сколько почувствовав его взгляд, Григорий как бы непроизвольно качнулся в сторону сидевшего рядом с ним помощника атамана.

Казак понял его по-своему.

– А, гад! Атаманом захотел быть! – заревел казак и в тот же миг в упор застрелил помощника атамана, не успевшего даже ничего сказать.