Испанская легенда

На сей раз раздражение, скорее всего, возникло оттого, что Кеша вырядился эдаким франтом, на нем были стильные джинсы, фирменная футболка и льняной пиджак. Приобрести все это на родительские деньги он не мог, следовательно, вещи принадлежат Толику, комплекция у них примерно одинаковая, чем Кешка и пользовался. Может, благодаря этим тряпкам Кеша не выглядел классическим неудачником, каковым, по моему мнению, он являлся. Войдя в кафе, он чуть задержался возле зеркала, окинув себя взглядом с ног до головы, и усмехнулся удовлетворенно, что от моего внимания не укрылось. От бесконечных прыщей на его лице остались вмятины. Несмотря на разгар лета, кожа его была неестественно бледной, выглядело это почему-то неприятно. Под мышкой Кеша держал пакет довольно внушительного вида, бодро прошествовал через весь зал и сказал громко:

— Привет.

С Толиком они поздоровались за руку, Настю он поцеловал, на меня посмотрел с нерешительностью, я приподнялась и сама его поцеловала, сказав:

— Рада тебя видеть.

Он расплылся в улыбке, а я почувствовала угрызения совести: другу детства нужно уделять побольше внимания.

— Что-нибудь заказали? — спросил он, сев рядом со мной.

— Нет, ждем тебя, — ответил Толик.

— Предлагаю выпить, есть повод.

Меня это вновь покоробило. «Предлагаю» звучит здорово, учитывая, что платить придется Толику, но дело даже не в том. Конечно, мы пытались вести себя так, словно в нашей жизни был полный порядок, однако повода радоваться я все-таки не видела. Наверное, я опять придираюсь, у Толика и Насти его слова неприятных чувств не вызвали. Толик поднял брови и спросил:

— Книга вышла?

— Да. — Кеша скромно потупился, а мы наперебой заговорили:

— Поздравляю… — причем я громче всех. Кеша извлек из пакета три книги и торжественно раздал их нам.

— Подпишешь? — хлопая в ладоши, спросила Настя.

— Там есть посвящение.

Мы поспешно открыли книги. «Моим друзьям, самым верным и самым любимым: Анатолию, Изабелле, Виктории и Анастасии. С благодарностью за понимание и поддержку».

Все-таки Толик у нас практически святой, он умудрился прослезиться, хотя книга была издана на его деньги, и его-то автор был просто обязан поблагодарить. У Насти слез в глазах не было, но Кешку она обняла с большим чувством.

— Спасибо тебе, дорогой.

«И только я свинья свиньей», — мысленно усмехнулась я, правда, поспешила призвать себя к порядку. Это мой друг, черт возьми. Друг, который по неведомой причине вызывает у меня лишь раздражение. Я поспешно пролепетала слова признательности и тоже полезла с поцелуями.

— Это надо отметить. — Толик позвал официанта.

Я разглядывала книгу. На обложке изображена мужская ладонь с перстнем на мизинце: огромный черный камень овальной формы. На втором плане профиль девушки с длинными светлыми волосами, наверху имя автора «Иннокентий Базин», под рисунком название «Перстень дьявола». «До чего же оригинально», — неприязненно подумала я и решила, что книга мне не понравится. Разумеется, чувство вины явилось как по заказу, и я принялась самой себе выговаривать за предубеждение и несправедливость, но толку от этого было на грош. Кешка упорно вызывал у меня аллергию.

Официантка принесла шампанское, и мы выпили. Но как только бокалы оказались на столе, веселье вдруг иссякло. Кешка продолжал улыбаться, но и он не знал, что сказать. Мы испытывали неловкость и отводили взгляды, сохраняя улыбки на лицах.

— Предлагаю поехать в какой-нибудь клуб, — минут через пять произнес Кешка. — И оторваться по полной.

Мы быстро переглянулись, никто из нас троих ехать в клуб не собирался, вопрос был в том, кто первым об этом скажет.

— Понятно, — нахмурился Кешка. — Праздновать предстоит в одиночестве.

— Просто сейчас неподходящее время, — начала Настя, но он ее перебил:

— Разумеется. Ладно, я пошел. — Кешка поднялся. — Надеюсь, книгу вы все-таки прочитаете, перед тем как забросить ее на самую дальнюю полку.

— Подожди, — заволновался Толик, вскакивая с места. — Посидим немного, выпьем еще.

— У меня дела, — хмуро бросил Кеша, невежливо выдернул свой локоть из руки Толика и направился к двери.

— Ну вот, — Толик с разнесчастным видом опустился на стул. — По-моему, мы его обидели. Чего молчите?

— А чего тут скажешь? — подала я голос.

— Я думаю, после того, что случилось, мы должны с еще большим вниманием относиться друг к другу, — сказал Толик.

— На твое внимание ему грех жаловаться, — заметила Настя.

— При чем здесь это? Мы могли бы поговорить о книге и в клуб съездить тоже могли. В конце концов…

— Прочитаем книгу и поговорим, — дипломатично согласилась Настя. — Кстати, тебе не кажется, что Кешка в последнее время какой-то чересчур дерганый?

— В последнее время с нервами у всех проблемы.

— Сколько раз я ему звонила, а он едва слова цедит, но потом вдруг является и только что в пляс не пускается.

— У людей творческих перепады настроения в порядке вещей, — пожал плечами Толик.

— Ему следовало бы и о нас подумать.

— О чем ты говоришь?

— Настя права, — вмешалась я в разговор. — Кешка просто эгоист, для которого не существует ничего, кроме собственных проблем.