Испанская легенда

«Ну, давай, ответь ему. Но что, интересно, я могу сказать? Я идиотка, которая все портит, и конца этому не видно». Выражение его лица изменилось, на смену беспокойству пришло сомнение, а я с досадой подумала: «Неужели так трудно понять?», зажмурилась и пробормотала:

— Подозреваю, что выгляжу дурой… нет, хуже. Если ты засмеешься, я… — Я открыла глаза и увидела полную растерянность на его лице. Никакого намека на понимание. — Я не знаю, как сказать, — разозлилась я. — По-моему, об этом вообще говорить неприлично.

Он моргнул и задумался, а я решила, что мои дурацкие объяснения все еще больше запутали, чего доброго он решит, что у меня какая-нибудь экзотическая болезнь. Я предприняла вторую попытку объясниться, а Мартин глупел на глазах. Когда я совершенно отчаялась и собралась бежать сломя голову, оставив его гадать, что на меня вдруг нашло, он приблизился и сказал, легонько тряхнув меня за плечи:

— Ты невинна?

Я не знала, горевать или радоваться, что он наконец понял, — так по-дурацки это прозвучало.

— Я ведь предупредила, только попробуй засмеяться.

— Смеяться? — Он выдал свою коронную улыбку, но тут же стал серьезным. — Милая, почему ты говоришь об этом будто о каком-то врожденном дефекте?

— Именно так я себя сейчас и чувствую, — съязвила я. — Как будто у меня третья грудь под платьем или хвост с кисточкой.

— Я бы и это пережил. А хвостик — это даже симпатично. — Он все-таки засмеялся и обнял меня. — Я-то голову ломаю, почему ты так себя ведешь… Постой, что я тебе успел наболтать? Ничего не слушай, то есть я хотел сказать, что все мои дурацкие шутки… Я тебя люблю, — закончил он невпопад.

— Надеюсь. А теперь отвези меня домой, пожалуйста. Или вызови такси.

— А-а-а… — начал он. — Ясно. Мы могли бы выпить кофе. Милая, я все понимаю. И если ты… с ума сойти, — он покачал головой. — Отец мне рассказывал, что они два месяца ходили с мамой, держась за руки, прежде чем он рискнул ее поцеловать. И еще три, прежде чем оказались в одной постели. Я тогда думал: ну и чудик у меня старикан, а теперь сам не лучше.

— Ты отвезешь меня домой?

— Трусишь?

— Конечно.

— Совершенно напрасно. Это…

— Не надо мне ничего объяснять, я все видела в фильмах.

— Ты смотрела порнографию? — округлил он глаза.

— Почему порнографию? Обычные фильмы. И потом, мне девочки рассказывали.

Мартин закатил глаза.

— Представляю. Чем десять раз услышать, лучше один раз… а еще лучше не один. — Он опять засмеялся, я хотела разозлиться, но не получилось. Он подхватил меня на руки и закружил по комнате.

— Останешься? — шепнул на ухо.

— Не сегодня, — ответила я.

— Ладно, так и быть, я подожду. Только недолго. — Он отпустил меня и легонько подтолкнул к двери. — Потопали, а то мое благородство быстро улетучится.

На лестнице он взял меня за руку и смотрел с таким видом, что стало ясно: он еле сдерживается, чтобы не захохотать.

— Все-таки ты свинья, — покачала я головой.

— На самом деле я счастлив. Я хотел женщину, а получил ребенка. Слава богу, это поправимо.

На следующее утро я порхала по квартире, с восторгом думая о том, какой Мартин благородный, как я его люблю, как он любит меня и прочее в том же духе. Мартин то и дело звонил, и мы подолгу разговаривали. Впрочем, вряд ли это можно назвать разговором, особенно с моей стороны. Радостный скулеж и невнятные бормотания. Признак самого что ни на есть девичьего счастья. Само собой, появление Алексея меня отнюдь не обрадовало. Он позвонил и сказал, что ждет меня в машине возле подъезда. Я уже собралась произнести заготовленную фразу о внезапных и совершенно неотложных делах, но не произнесла. Вместо этого быстро переоделась и спустилась вниз.

— Какие у нас планы? — спросила, садясь в машину. Он посмотрел на меня и усмехнулся:

— Выглядишь так, точно выиграла в лотерею миллион. С чего бы это?

— Я воздержусь от замечаний, как выглядишь ты. Так какие у нас планы?

— Встретимся с одним человеком.

— Кто на этот раз?

— Спасатель. Точнее, бывший спасатель. Сейчас он на пенсии, — выезжая со двора, ответил Алексей.

От дальнейших вопросов я воздержалась, даже когда мы покинули город. Возле аэропорта свернули и помчались по прямой, как стрела, дороге. Впереди возник указатель. Святое озеро, место, где пятнадцать лет назад погибла моя семья. С тех пор я там не была ни разу и теперь пыталась разобраться в своих чувствах. За окном появился крутой берег озера. Далеко внизу на песчаной косе расположились купальщики. Над водой кружились чайки, моторная лодка стремительно удалялась от берега, оставляя за собой широкую полосу с барашками волн. Теперь дорога вилась вдоль берега, показались первые дома довольно большого поселка. Алексей притормозил, заметив идущую навстречу женщину, и поинтересовался, как проехать на улицу Садовую. Я слушала объяснения, пытаясь справиться с накатившей паникой. Спокойно, все было очень давно. Уже ничего не изменить и не исправить. Я просто выслушаю рассказ спасателя, как могла бы выслушать чужую историю.