Испанские шахматы

– Давайте обсудим варианты, – криво улыбнулся Глинский, пряча конверт в карман. – Каковы ваши предложения?

– Уходите, – сказала Грёза, сдерживая слезы.

– Погодите… Я, кажется, был вежлив и ничем не заслужил такого обращения, – опешил он. – Вы меня выгоняете? Помилуйте, за что?

У Грёзы комок стоял в горле, сразу всколыхнулись, всплыли в памяти прошлые инциденты из ее сурового детства, когда богатые дяденьки или тетеньки с барского плеча оказывали несчастным сироткам благотворительную помощь. В отличие от многих ребятишек, которые нарадоваться не могли новым игрушкам и сладостям, Грёзе не хотелось играть дареными куклами и есть конфеты от покровителей.

– Горда ты больно! – укоряли ее воспитательницы. – Будешь нос задирать – пропадешь.

– Ну и пусть, – горько вздыхала девочка. – Лучше умереть, чем жить подаянием!

– Откуда у тебя мысли-то такие берутся? – разводили руками взрослые. – Богу виднее, кто чего заслуживает. А ты смирись…

Грёза не могла с ними согласиться. Бог представлялся ей сердитым, несправедливым стариком, который наказывает невинных и раздает милости кому попало. С годами ее мнение мало изменилось.

– Мы просто не понимаем друг друга, – с горечью сказала она, горя желанием выпроводить гостя как можно скорее. – Вы меня, а я – вас.

Такие красивые, хорошо одетые мужчины, которые, кажется, никогда не знали нужды ни в чем – ни в деньгах, ни в восхищении окружающих, приводили Грёзу в замешательство. Она не умела вести себя с ними, терялась. Подобное чувство она испытала перед Ирбелиным, и теперь вот оно охватило ее перед этим Глинским. Чего они все хотят от нее? Ясно ведь, что переселяться так или иначе придется, не оставаться же здесь, в разваливающемся здании? Тем более проданном.

– Значит, вас не устраивает предложенное нашим агентством жилье? – настроился на деловой лад Жорж. – Чем же, позвольте узнать?

Грёза нервно пожала плечами, комок в горле мешал ей говорить.

– Дело не совсем в этом, – выдавила она, поднимая на него глаза цвета перезрелой вишни. – Мне сейчас недосуг объясняться с вами. На работу пора.

«Ваши старушенции живут рядом – не волнуйтесь, не опоздаете!» – с досадой хотел возразить Глинский, но что-то удержало его от очередной бестактности. Разговор не клеился, а в таких случаях его следовало перенести на другое время. Появятся новые реалии, и, возможно, удастся…

Тут Жорж сообразил, что он не выполнил поручения патрона, не проявил должной заботы о страждущей, и еще больше разозлился. Плевать! Потом он наверстает упущенное.

– Хорошо, – кивнул он, вставая с ветхого кресла с продавленным сиденьем. – Я удаляюсь. Зайду в другой раз. А вы, будьте любезны, обдумайте наше предложение.

Грёза с облегчением проводила гостя в прихожую. Она не зажигала света, чтобы не так бросались в глаза ободранные стены и желтый потолок.

Словно желая отыграться за неудачный визит, Глинский нахально щелкнул выключателем. Хозяйка квартиры ахнула и прижала ладошку к губам… Ее глаза остановились не на нем, а на чем-то, расположенном позади него.

Молодой человек оглянулся, но ничего из ряда вон выходящего не заметил. Странная девица! У нее все в порядке с головой?

– Что с вами? – с иронией поинтересовался он. – У меня за спиной крылья выросли?

– Г-где вы это взяли? – дрожа словно в лихорадке, вымолвила она.

– Да что там такое? – не выдержал Жорж, поворачиваясь.

Барышня в ужасе уставилась на полку этажерки, словно увидела на ней самого черта. Стопка газет, платяная щетка и прочие мелочи не могли бы ее испугать.

– Вон… та шахматная фигурка… откуда она у вас?

– Какая еще фигурка?

Только после ее слов Глинский обратил внимание на изящную статуэтку из дерева и слоновой кости, которая примостилась между газетами и массивной металлической пепельницей.

– Король, – пробормотал он, беря в руки фигурку. – Весьма занятно.

– Это вы принесли?

– Я?

«У нее определенно нарушена психика, – подумал Жорж. – Вот почему она так напряжена, так неадекватно на все реагирует. Теперь мне понятно ее поведение».

– Его здесь не было! – сверкая глазами, твердила Грёза. – Его вообще не было! Откуда он взялся? Вы принесли его?!

– Послушайте, – терпеливо, почти ласково заговорил Глинский. – Успокойтесь. Принести вам воды?

– Нет! Не подходите… не двигайтесь… Кто вы такой?

Глинскому хотелось покрутить пальцем у виска, выразив таким образом свое отношение к ситуации, но он был воспитанным человеком, поэтому просто хмыкнул и пустился в длинные подробные объяснения: эту фигурку короля он впервые видит… произошло недоразумение…

Грёза, похоже, уже никуда не спешила. Она забыла о работе, о подопечных, которым пора было принимать лекарства, и пожирала глазами то фигурку белого шахматного короля, то силуэт учтивого, элегантного гостя.

* * *

Ольга никогда никому не подражала, она была единственной в своем роде, уникальной. Это не принесло ей счастья. Может быть, секрет в том, чтобы быть как все?