Испанский сапог. Нам есть чем удивить друг друга

— Как хочешь, — легко согласилась она.

— Я только не могу понять, как ты могла так развести старика Верхоянцева? Совесть не мучила? Ты же наверняка сама внушила ему, что он должен отдать портрет тебе? Чтобы явиться к Нагорному в виде спасительницы…

Апраксина легко вздохнула.

— Все-то ты знаешь, умник! Только все было не совсем так. Ведь я не знала, что Павел Лукич связался с Нагорным. Это потом, когда мы пришли вместе с тобой к нему, все выснилось. Так что не надо на меня всех чертей вешать — старику самому пришла эта мысль в голову. И случилось это вскоре после нашего визита. Ну, сначала просто так, не совсем всерьез. Мол, если с ним что-то случится, то… Мне осталось только укрепить его в ней, довести до нужного состояния. Вот и все. Я подумала, что если портрет будет у меня, Илья уже никуда не денется, потому что кредиторы его просто задушат. А с Мариной он уже давно решил развестись.

— Значит, участь ее была решена. А зачем ты рассказала обо всем мне?

— Ты еще спрашиваешь? О господи! Да потому что ты для меня — человек, которому можно верить. Мне нужно было, чтобы ты контролировал ситуацию и при необходимости вмешался, если что-то пойдет не так.

— Например?

— Ну, Илья мог совершить какую-нибудь глупость.

— Заказать тебя бандиту Граненому?

— И это тоже.

Ледников недоверчиво посмотрел на Апраксину и подумал. Она спокойно допускает мысль, что Нагорный мог убить ее! И ради этого человека она долгие годы враждовала с родной сестрой и по сути погубила ее…

Апраксина встретила его изумленный взгляд и извиняюще потупилась — да, вот так!

Что поделаешь?

— И ты не допускала мысли, что Марина поведет себя так? Отдаст картину тебе, а сама решит покончить с собой?

— Нет. Я была уверена, что все будет гораздо прозаичнее.

— А именно?

— Ну, бутылка у нее всегда под рукой. Я думала, что она просто запьет. И все — он ее точно бросит.

— И как ты собираешься жить дальше, зная, что довела сестру до самоубийства?

— Не знаю. Может, и не смогу… И отправлюсь вслед за ней. Просто я в какой-то момент поняла — одна из нас должна умереть. Это будет лучший выход. И вопрос только в том, кто из нас будет первой. Знаешь, я уверена, что и Марина думала так. Господи, зачем тебе все это?

Можно было и не отвечать, но Ледников ответил:

— Хочу понять, что это за женщина, которую я практически полюбил.

— Тебе не повезло, мальчуган! — засмеялась Апраксина. Кажется так называла тебя та женщина, которую ты раньше любил? Извини.

Она вдруг быстро провела влажной прохладной ладонью по щеке Ледникова, вышла из машины и пошла в строну Проспекта Мира, глядя себе под ноги, обхватив руками плечи.

Ледников, чуть подумав, завел мотор, сдал назад и остановил машину рядом с ней.

— Мне надо сказать тебе кое-что… Во-первых, про Марину. Дело в том, что она в последний момент хотела свернуть… Она резко повернула вправо, но чуть-чуть не успела. Поэтому Нагорный остался жив, а весь удар пришелся на нее… Так что нельзя категорично утверждать, что это было самоубийство. Возможно, она хотела его просто попугать, но не рассчитала. Не знаю, поможет ли это тебе.

— Все равно спасибо. А что еще? Ты же сказал, во-первых?

— А второе… Я был сегодня у Верховенцева, он сам попросил меня заехать. Так вот, старик копался в старых бумагах и нашел письмо отца, в котором говорилось, что портрет Державина — копия… Хорошая копия, но не имеющая никакой художественной ценности. Позвонил мне, потому что страшно разволновался. Не знает, как сообщить тебе об этом. Вдруг ты решишь, что он хотел тебя обмануть…

Эта новость нисколько не встревожила Ирину. Слушала она ее молча, и даже как-то отрешенно, без всяких эмоций, гордо вскинув голову вверх и глядя как черными крестами кружится высоко в небе ненасытное московское воронье. Затем окинув Ледникова абсолютно умиротворенным взглядом, она, продолжая думать о чем-то своем, как бы невзначай, проронила:

— Какое это теперь имеет значение.

Ледников молча стоял и смотрел, как она уходила. Заходящее солнце било ему прямо в глаза. И ее фигура, словно растворяясь, пропадала в этих безжалостных пламенеющих лучах.

2012 г.