Испанский сон

— Уж не знаю. Надо у тебя спросить.

— Вот интересно… — Она задумалась, припоминая свои ощущения. Улыбнулась, вспомнив привидевшийся ей образ Царя. Вздрогнула, вспомнив, как ощутила змея.

Она тронула Царя рукой, бережно поцеловала.

— Батюшка, — попросила она, — я хочу любви…

—

Ты заслужила, — отозвался Он, — сегодня Я дам тебе еще много любви, милая.

И Он принялся ласкать ее. В тот удивительный вечер Он ласкал ее больше обычного, и во многом не так, как всегда. Я взрослею, понимала она, ощущая Его вокруг сокровенного места Царевны, и словно пенистый вал, придя из горячего моря, заливал, охватывал жаром горло, желудок, живот (вожделе…) и вздымал ее высоко (…ние!), и стремительно опускал, отступая, так что дух захватывало от паденья на влажные, ароматные капли, оставшиеся на берегу. И Царевна, смущаясь от влаги, от нутряного тепла, от резкого запаха этих особенных капель, отходила подальше от брега, к которому, пенясь, уже подступал (о-о…) новый вал, еще выше, еще горячей и стремительней прежнего. Ты вернешься, родная, обращалась она к Царевне; пережди, дай потешиться Своей низкой сестренке-пизде, редкой гостье на Твоем островке, гостье, ставшей внезапно и ненадолго хозяйкой… обмирающей от вож-де-ле-ни-я — да! вожделения… Ты вернешься… скоро вернешься, смотри: валы уже утихают… жар спадает… Ты видишь: влага сохнет уже… нелюбезный Тебе аромат ветром в море уносится… на берегу остается лишь чистота и покой… Возвращайся, Царевна; водворяйся в законное лоно, возвышайся и властвуй… Ты — хозяйка здесь… опять и надолго… в этих сладких владеньях… Отца Твоего, Царя…

Ей понравилось вожделение. И не было стыдно. Сказано же — природа берет свое. Интересно, можно ли вызывать вожделение по своему желанию?

И еще — узнать бы, каков женский оргазм…

Так она думала, засыпая.

* * *

Как-то раз, всего один, Он повел ее в церковь — в Починки, то есть ближайший населенный пункт, так как в их маленьком селе церкви не было. Она с любопытством осмотрела алтарное золото, строгие лики святых, поинтересовалась книгами, выставленными в лавке при входе, послушала кусочек службы, но скоро ей стало скучно и неуютно. Они ни разу не перекрестились; бабки в черном смотрели на них осуждающе.

— Батюшка, — шепнула она, — не пойдем ли домой?

Он, казалось, ждал только этого.

— Понравилось? — спросил Он ее по дороге, среди розовеющих гречишных полей.

— Наверное, нет, — призналась она как бы с сожалением. — Красиво… но скучно… непонятно, зачем…

— Люди верят, что есть Бог.

— Я знаю. Но верят же не все… И ведь на самом деле его нет, правда? Это как игра?

— Хороший вопрос! — усмехнулся Отец. — Кто и когда бы точно ответил?.. Одно скажу — если Бог и есть, то Он вряд ли таков, каким они Его себе представляют.

— А зачем мы ходили туда?

— Я хотел, чтобы ты посмотрела, чему поклоняются люди.

Она подумала и спросила:

— Можно, мы больше не будем туда ходить?

— Да и не будем, родная; сама видишь, тебе это ни к чему. Однако, чтоб быть похожей на других, разумно бы знать что-то из этого общего достояния…

— А никто толком не знает, — сказала она пренебрежительно, по-взрослому. — Девчонки в школе обсуждают иногда… Сами путаются, спорят. Я стала думать, да и тоже запуталась.

— Немудрено. Путаное дело религия; однако, есть в ней одна замечательная вещь, созвучная нашему Царству. Когда Бог, как верят, создал все сущее, было всего два человека: Адам и Ева. Были они блаженные, значит счастливые, и непорочные, то есть, по-нашему, Царь Адамов был настоящим Царем, а Царица Евы — Царицею. И жили они в раю.

— А потом?

— К Еве явился змей-искуситель, обольстил ее, то есть всячески обманул и обласкал, как только один он может, вожделения своего передал, и обернулась Царица ее пиздой алчущею.

— Тот самый змей? — ахнула она.

— Тот же, милая. И стала пизда искать зверя к себе, но не могла найти.

— И тогда…

— И тогда змей сказал Еве: пойди, искуси Адама, и получишь то, чего хочешь, и даже больше того. И она послушалась, пошла и искусила Адама, как змей ее научил.

— Как она искусила, как, Батюшка?

— Да это неважно, — усмехнулся Отец, — ну, дала ему яблоко… которое дал ей змей перед тем…

— Яблоко? Простое яблоко?

— У змея и простое яблоко отравою станет…

Она остановилась и топнула ножкой:

— Какой противный! Я его ненавижу!

— Пошли, — сказал Он, — это еще не все; суть дела в том, что змей не мог искусить Адама без помощи Евы. Пока Адам не подпускал к себе змея, он был сильным Царем, не уступающим никому своего места; но, искусившись, сделался слабым и сразу же сам змею поддался.

— Змей вошел в него, — предположила она.

— Точно, умница, — похвалил Отец, — змей вошел, потеснивши Царя, предстал зверем и дал Еве то, что она хотела.

— Не Еве, — поправила она, — а пизде.