Испанский сон

— Я представляю себе, — сказал Вальд, нарушая молчание, показавшееся ему гнетущим, и не стесняясь присутствием Аны и водителя, — как кто-то огромный поигрывает зеркальцем над людской толпой. Солнечные зайчики скользят по лицам и головам, слепят одних и оставляют других в полном неведении. Те же, кто пытается поймать зайчика руками, обнаруживают на своих ладонях след солнца, тонкую золотую пыльцу.

— Какой поэтичный образ, — восхитилась Ана слегка преувеличенно. — Сам придумал?

— Но проходит ничтожное время, — продолжал Вальд, как бы и не слыша реплики Аны, — и ты опять открываешь ладонь и видишь, что золотая пыль потеряла свой блеск, превратилась в заразу, в какую-то ядовитую гадость… типа порошка, которым в древности присыпали бельишко врагов. Твоя рука зудит, покрывается струпьями, вонь от нее… кожа сползает клочьями, обнажая гниющее мясо…

— Перестань! — крикнула Ана. — Что с тобой?

Вальд осекся. Машина остановилась на светофоре. Ветер снаружи усиливался. Он взметнул из-под бордюрного камня кучку мертвой листвы и бумажного мусора и, будто забавляясь, швырнул ею в окна машины.

— Ветер, — примирительным тоном сказала Ана.

— Ветер играет нами, — сказал Вальд невесело.

— Странно слышать это от такого опытного воздухоплавателя, — рассудительно сказал Филипп. — Я читал, что на разной высоте ветра имеют разные преобладающие направления; таким образом, если правильно выбирать высоту, можно использовать стихию в своих интересах.

— Слыхали, — нехотя признал Вальд, — неплохая теория. Только кто знает, ту ли мы выбрали высоту?

Светофор зажег теплый зеленый свет, внося единственно доступную ему лепту в дело умиротворения всех недовольных и спорящих.

— Мы надеемся, что ту, — сказал Филипп.

— Хорошее дело, — одобрил Вальд. — Но если даже и ту… долго ли сможет наш шар на ней удержаться?

Конец первого тома третьей книги

Том 2

Видимо, человек имеет глубокую потребность время от времени испытывать негарантированность жизни. В тайниках души он сознает, что периоды стабильности, упорядоченного существования — лишь паузы и передышки, своего рода сон.

Евгений Полещук

«Слово о спелеологии»

Из материалов к 15-летию

выхода в свет сборника

«ХХ лет спелеосекции МГУ»

(1996, 1981 соответственно)

Глава XXV

Время Филиппа пришло. — Цыпленок в проге. — «Парам Аррэй!» —

Тревожный звонок. — Как отличить осу от мушки? — У Эскуратова

По мере приближения тысячелетия к концу проект раскручивался все стремительнее. Вальд мог уже совершенно спокойно выбросить его из головы и всецело заняться новыми клиентами, которые валом валили. Филипп же, со своей стороны, испытал несказанное облегчение, сбросив с плеч массу общих дел и сосредоточившись, наконец, на вопросах чисто технологического характера. Пришло его время!

Несмотря на похвальную самоотверженность Алонсо Гонсалеса, всячески старавшегося загладить неблаговидные лас-вегасские следы, Филипп лично контролировал все наиболее важные этапы подряда. Он приезжал на объект на замызганной, отнюдь не директорской «газели», поднимался на перекрытия, смотрел из-под руки на разметку траншей, встраивал закладки, ощупывал волокно пальцами, не гнущимися на ледяном ветру, и многократно испытывал на разрыв прочность соединений. Душа его радовалась, когда в резиновых сапогах и с шахтерской лампой, прицельно горящей во лбу, он спускался в канализацию и брел вдоль потоков во главе могучей, полной боевого задора бригады укладчиков. Он проверял прочность грунта и толщину концентраторов, глубину залегания шлейфов в вертикальных скважинах, скорость платформ, гладкость швов и пропускную способность шлюзов. Он наводил глянцы на флянцы; он собственноручно завинчивал проушины, виртуозно пользуясь червяжной передачей и уховертом; он стыковал модули так, что искры летели из-под его неутомимых рук, и хакеры, сдохшие было после начального (вызванного еще давешним обрушением потолка) трудового порыва, один за другим обретали второе дыхание и, высунув языки, поспевали следом за ним по скрытым от людских глаз направлениям.

Беда разразилась внезапно. Филипп уже и думать забыл о малоприятном эпизоде в «Империале» — все это казалось не более чем игрой фантазии на фоне реальных производственных задач — как вдруг посреди водомерного узла собственной офисины он увидел Цыпленка Манолито, недавно повышенного до должности старшего хакера и теперь покидающего вентиляционный ход с расширенными и белыми от ужаса глазами.

— В чем дело? — строго спросил Филипп.

— Там… — выдавил из себя Цыпленок, стуча зубами и крупно дрожа. — Там…

— Что еще? Неведомый вирус?

— Н-нет, — пискнул Цыпленок. — Это крупнее… как бы человек…

— Виртуальный?

— Не знаю. Я испугался его.

— Расскажи.

Цыпленок в ужасе замотал головой.

— Многие вещи становятся проще, если их изложить в письменной или хотя бы в устной форме, — убедительно сказал Филипп. — Попробуй! не пожалеешь.

Цыпленок сглотнул.

— Ну же, — сказал Филипп.