Читаем Испанский сон полностью

Испанский сон

— Спасибо, — растроганно сказал Филипп, бочком выбрался из-за стола и подошел к майору. — Надеюсь никогда больше с вами не увидеться, — обратился он к оставшимся за столом (кроме Вальда, естественно), — поэтому дам на прощанье хороший совет. Хамон, как таковой, делают только из задней конечности; переднюю ногу вялят тоже, но получается не хамон, а paleta— более дешевый и, конечно, значительно менее вкусный продукт. Большинство иностранцев в этом несведущи; а испанцы, особенно в маленьких ресторанчиках, так и норовят подсунуть вместо хамона палету… да еще и нарежут ломтями, с претензией… как же, как же! видали таких! В общем, если кому случится заказать — опасайтесь подмен, будьте бдительны… Теперь я в вашем распоряжении, товарищ майор.

— Господинмайор, — поправил тот с оттенком неодобрения в голосе, но вполне почтительно. — Здесь есть кто-нибудь еще из ваших людей?

— Разумеется, — ответил Филипп; — вы уж простите великодушно, что я сразу не показал… разволновался, должно быть. Я всегда волнуюсь, когда речь идет о хамоне. Вот этот мой, — и он указал на Вальда.

— Больше никого?

— Я хотел бы задать вам конфиденциальный вопрос.

— Извольте, — сказал майор и вышел в коридор, дав знак Филиппу с Вальдом следовать за ним. Выходя, Вальд обернулся и посмотрел в глаза Вую. Он ожидал увидеть во взгляде бандита ненависть, презрение… в конце концов, страх… но Вуй смотрел на него вовсе спокойно, разве что с выражением легкого недовольства собой. Вот вы, оказывается, каковы, говорил его взгляд; а я-то хорош — не распознал, счел за фраеров, на игрушки повелся… Не забрать ли диктофончик, подумал Вальд, и не без сожаления отказался от этой мелочной мысли.

— Скажите, — спросил Филипп майора, отводя глаза от нескольких лежащих в коридоре покойников, — что будет с теми, кого мы не заберем?

— Ничего хорошего, — ответил майор, помедлив.

Инквизиция во власти своих врагов, подумал Филипп. Значит, без толку было уже предостерегать их от палеты, догадался он, а вслух лишь спросил:

— Могу я поговорить со своим человеком?

— Извольте, — снова сказал майор и отошел.

— Как ты думаешь, — спросил Филипп, — мы должны кого-то спасать? Ну… Эскуратова?

— Что вообще происходит? — спросил его Вальд.

— Понятия не имею, — пожал плечами Филипп. — Но они знают вещь, которую могла знать только Ана.

— В таком случае… нужны ли нам свидетели?

— Ты прав, — сказал Филипп. — Господин майор! наших людей здесь больше нет.

— Кроме моего водителя, — добавил Вальд, — он должен быть в джипе.

— Сожалею, — медленно произнес майор, — но все до одной машины уничтожены.

Вальд и Филипп опечалились. Люди в черном повели их на выход из дома; сзади послышался сухой треск автоматных очередей. На улице было светло и жарко от восьми догорающих автомашин. Черные фигуры сновали вдоль деревянных корпусов, опрыскивая их струями из небольших баллонов.

Майор проводил Вальда с Филиппом в один из нескольких обычных армейских вездеходов, стоявших несколько на отшибе. Не позже чем через минуту машина наполнилась людьми и тронулась. Уже почти успели доехать до пустынного перекрестка со столбом, как сзади донесся звук взрыва, страшный даже на таком почтительном расстоянии.

— Простите, — робко спросил Филипп у сидящего рядом с ним майора, — могу я узнать, куда нас везут?

— По домам, — сказал тот.

— А… кто вы?

— Это неважно, — ответил майор.

Филипп подивился и замолчал.

— Все же, — заметил он через некоторое время, — хотелось бы знать, кому я могу принести свои благодарности.

Майор полез в карман и достал мелкую купюру.

— Прошу, — сказал он, разрывая купюру пополам и вручая Филиппу одну из половинок, — когда к вам придет человек со второй половинкой, будьте вполне уверены, что он от нас. На случай официального дознания рекомендовал бы утверждать, что вы сутки, переутомившись, пробыли дома; ваш коллега, приехав к вам на обед, отпустил машину, да так и остался у вас до позднего вечера. Вам не составит труда доработать эту версию в деталях. Больше, к сожалению, я не могу сообщить ничего, — вежливо добавил он; — надеюсь, вы понимаете, что я лишь выполнял приказ своего начальства.