Испекли мы каравай

Арина ждала, что к концу обеда товарки все-таки скатятся к негативу. Потому что они давно разучились радоваться продолжительно, только вспышками. Если случалось что-то хорошее, обязательно заходила речь о плохом, которое непременно последует. Дали премию – отлично, но в следующем месяце, как пить дать, зажмут. Родился внук – большое счастье, но молодым негде жить. Купили машину, но подержанную. Отметили выход на пенсию, но пенсии хватает только на квартплату. Но этот разговор неожиданно закончился не мрачными прогнозами и пессимистическими сетованиями, а советами Арине не проморгать Филю. Сразу видно – парень надежный и крепкий, малопьющий и совестливый. Арина только фыркнула в ответ на прямолинейное и неуклюжее сводничество.

Хотя Филипп ей очень понравился, Арина не собиралась демонстрировать свою симпатию. Она постарается быть загадочной.

Арине не раз говорили, что у нее красивое, простое, открытое лицо. «Простая, открытая» – это про собачью морду, считала Арина. Друг человека с восторгом выполняет команды: «Ко мне! Лежать! Дай лапу!» – получает за это косточку и прыгает от радости. А женщина должна быть загадочной, вроде спрятанного клада, который мужчина стремится отыскать и насладиться в трудах обретенными сокровищами. Подобные мысли Арине внушили статьи в глянцевых журналах и романы зарубежных беллетристок, чьи книги выпускались в ярких обложках со знойными красотками и красавцами в момент объятия – вскрытие клада, очевидно.

Напускная загадочность слетела с Арины после первого же вопроса Филиппа, который встретил ее за проходной.

– Айда на лодках кататься? – предложил он.

– Айда! – с ходу согласилась Арина.

Два часа дня (утренняя смена начиналась в пять утра), тепло, светит солнце, в будний день в городском парке немноголюдно, лодку можно взять без очереди, да и на пруду будет свободно. Кроме загадочности, журнальные статьи еще рекомендовали всегда и всюду сохранять кокетливую игривость. Мол, мужчины любят веселых, задорных женщин, создающих хорошее настроение, не обременяющих спутников своими заботами и проблемами. Последняя установка находилась в прямом противоречии с первой, но Арина этого противоречия не замечала. Кроме того, веселость давалась ей без труда и насилия над собой: солнечный день, приятный парень, катание на лодке вместо корпения над учебниками – вот и хорошее настроение.

Арина запрыгнула в лодку, Филипп снял кроссовки и носки, положил их в лодку, потому что ее надо было толкать на глубину, стоя по щиколотку в воде. Кроссовки у него были новые, первый день носил, дорогие.

– Классные, правда? – похвастался Филипп, сев в лодку и вставляя весла в уключины. – Всю получку потратил на них.

– Ничего кроссовочки, – одобрила Арина.

Пруд имел форму гигантского обгрызанного блина, Филипп активно работал веслами, отплыв метров сто, резко повернул, чтобы сделать большой круг вдоль берега. Арина чувствовала себя легко и свободно, как будто Филипп был давним знакомым, с которым долго не виделись и теперь обменивались новостями. Они говорили о школах, которые закончили, Филипп рассказал про армию, он служил в Подмосковье. Арина поймала себя на том, что рассматривает с непривычным волнением босые ступни Филиппа, его щиколотки, ритмичное перекатывание мышц на груди под футболкой. Арина повернулась боком, согнулась в талии, опустила руку в воду. «Забыла, что нужно быть игривой, – мысленно одернула она себя. – Вместо этого пялюсь на него как кошка на сметану. Что бы игривое придумать?»

Через несколько минут Арина, воспользовавшись тем, что Филипп смотрел в сторону, затолкала одну кроссовку Филиппа себе в сумку и ойкнула:

– Филипп! Извини, пожалуйста!

– В чем дело?

– Я случайно утопила одну твою кроссовку, когда мы разворачивались.

– Как утопила?

– Нечаянно.

– А почему сразу не сказала?

– Побоялась. Прости!

Филипп был явно расстроен, но при этом не злился на Арину, смотрел не гневно, а удивленно. На его месте Арина вела бы себя иначе. Утопи кто-нибудь ее новую туфлю, Арина второй отхлестала бы виновника. То есть она не хотела, конечно, чтобы Филипп бил ее по башке кроссовкой, просто ничего игривее не придумалось.

Филипп горько вздохнул, а потом неожиданно взял вторую кроссовку за шнурок, раскрутил над головой и зашвырнул далеко-далеко.

– Ты что наделал! – закричала Арина.

– Утонули шузы так утонули.

– Дурак!

– Кто, я дурак? – теперь уж возмутился Филипп.

– Греби скорее! Может, успеем поймать. Да греби же!

– У меня, если ты не заметила, две ноги и одна кроссовка мне без надобности.

– Да греби же! Утонет! Вот вторая! – выхватила из сумки кроссовку Арина. – Я пошутила. Греби!

– У тебя приколы! – только и мог сказать Филипп.