Испорченный

Я напряглась, ожидая, что Уилл посмеется над этим замечанием, но они с Каем промолчали, уставившись в пол.

Не желая демонстрировать парню свою слабость, я вздернула подбородок и ушла с площадки, в то время как боль и злость якорем тянули меня к земле. И этот груз был слишком тяжким. Я уже ничего не чувствовала.

Слишком тяжким.

Сегодня я стала безвинной жертвой, надо мной издевались, а он мало того, что не извинился, так еще и продолжал делать все возможное, чтобы причинить мне больше боли.

Чувствовал ли Майкл хоть что-нибудь?

Я протиснулась сквозь толпу гостей, прошла через холл, почти бегом поднялась по лестнице и спряталась в своей спальне.

Не включая свет, я заперла дверь, после чего села на кровать, опустила голову и закрыла глаза.

Я хотела уехать.

Деньги, дом – мне было все равно. Это Всадники должны были следовать за мной и молить о прощении.

В дверь постучали.

– Рика?

Услышав голос Кая, я подняла голову. Его тень перебивала полоску света, проникавшую из коридора.

– Рика, – позвал он, снова постучав. – Открой.

На моей шее неистово пульсировал сосуд. Я поднялась, подошла к двери и повернула ручку, убеждаясь, что она действительно закрыта.

– Проваливай, Кай.

– Рика, пожалуйста, – взмолился он. – Я тебя не обижу. Обещаю.

Я покачала головой. Не обидит меня. Ты имеешь в виду больше, чем уже обидел?

Разблокировав замок, я приоткрыла дверь и увидела в коридоре Кая, такого высокого и мрачного. Его брови были нахмурены, а в глазах – бескрайний океан боли.

– Ты в порядке? – спросил Кай робко.

– Нет.

– Я к тебе не притронусь, – уверил он. – Я хотел сделать тебе больно, потому что думал, будто ты причинила боль мне, но теперь знаю, что это не так.

– И, по-твоему, это значит, что теперь все хорошо? – Я пристально посмотрела на него, охваченная яростью. – Можно сбросить со счетов тот стресс и ужас, в котором я прожила столько недель?

– Нет, – поспешно ответил Кай. – Я просто…

Он опустил голову. Казалось, он с трудом подбирал слова и выглядел таким измученным.

– Просто я даже не знаю, кто я теперь, – вдруг еле слышно произнес он.

Моя рука соскользнула с дверной ручки. Что это значит? В первый раз за последние несколько лет в нашем общении мелькнуло что-то человеческое, искреннее. Я видела, что Кай не притворялся.

Повернувшись, я подошла к кровати и опустилась на покрывало.

Парень переступил порог комнаты, заполнив собой дверной проем.

– Три года назад, той ночью… – начала я тихо, – я почувствовала себя живой. Я нуждалась в том хаосе и гневе, и вы казались мне такими же. Было так приятно больше не ощущать себя одинокой.

Стоило мне вспомнить о том времени, когда я думала, что нашла свое место, хотя бы ненадолго, как на глазах у меня выступили слезы.

– Мне очень жаль, Рика. Это мы заставили Майкла все эти годы ненавидеть тебя. – Кай неуверенно выдохнул и провел рукой по волосам. – Твой дом. Боже правый, – проговорил он, словно только сейчас осознав полный масштаб того, что они совершили.

Я сжала одеяло в кулаках и уставилась на ковер.

Ну, по крайней мере одно извинение я получила,

– Ты сидел в тюрьме и не мог подтвердить, что в той маске вместо тебя был Тревор. И мы могли бы никогда и не узнать, что случилось на самом деле.

Не знаю, почему мне захотелось сказать эти слова утешения. Да, Майкл все это время планировал превратить мою жизнь в ад, доказательств у меня не было, лишь мое слово против слова Дэймона. И увидев меня с толстовкой Уилла в руке, он, конечно, поверил своему другу.

Однако Майкл все равно должен был поговорить со мной. Чего Всадники надеялись добиться своей местью, помимо удовольствия от созерцания моих страданий? Что бы им это дало? Стерло бы прошлые события? Помогло бы идти дальше по жизни? Неужели тюрьма так изменила их?

Кай отодвинул кресло, рухнул в него и оперся локтями на колени.

– Я злился на тебя, – сказал он. – Поначалу я был очень зол из-за того, что ты нас выдала. Но мести не жаждал. Я вообще ничего подобного сначала делать не собирался.

Кай замолчал и отрешенно уставился в пространство, словно перенесся в другое место.

– Потом все изменилось, – произнес он тихим, мрачным тоном.

Я прищурилась, насторожившись из-за того, каким отстраненным стал взгляд.

Что произошло, пока он отбывал заключение?

– Я не знал, что люди могут оказаться такими уродами, – проговорил Кай. – Уж лучше умереть, чем когда-либо вернуться туда.

Оцепенев, я хотела спросить, о чем он говорил, хотя и понимала, что это не мое дело. Кай наверняка имел в виду тюрьму. И я догадывалась, как ему там было тяжело. Настолько тяжело, чтобы превратить его злость в жажду мести.

Я заглянула в его усталые глаза, когда-то жизнерадостно сиявшие, желая слушать его дальше. Майкл никогда мне ничего не рассказывал, никогда не раскрывал душу.

– Но сейчас тебе легче? – спросила я.

Кай не ответил. Я видела, как он мысленно уносился все дальше и дальше.

Встав с кровати, я подошла к нему и опустилась перед ним на колени.

– Кай? – позвала я, пытаясь заглянуть ему в глаза. – С тобой все в порядке?