ИСПОВЕДЬ

Дул горячий ветер, он смешивал раскаленный песок с землей и бросал его в лица путешественников. Солнце нещадно палило. В такт мерным шагам верблюдов одно­тонно позвякивали железные и бронзовые колокольчики. По мрачному выражению опущенных морд и обвислым губам верблюдов было видно, что они недовольны своей судьбой.

Поднимая пыль, караван медленно двигался по гряз­ной серой дороге. Насколько хватало глаз, вокруг про­стиралась песчаная, безводная волнообразная пустыня серого цвета, без малейших признаков зелени. Лишь в некоторых местах она переходила в небольшие холмы. На протяжении многих фарсахов не было видно ни одной пальмы, которая украсила бы пейзаж. Воздух был на­кален. Люди дышали прерывисто, словно они попали в преддверие ада.

Тридцать шесть дней шел караван. Во рту у всех пересохло, люди устали, карманы их опустели. Деньги путешественников таяли, как снег под палящими лучами аравийского солнца. Но сегодня, после того как предво­дитель каравана поднялся на «холм приветствия» и по­лучил от паломников подношения, показались золотые купола мечетей, и путешественники воздали хвалу богу. Все приободрились, словно в их измученные тела вдох­нули новую душу.

В своих порыжелых от пыли чадрах Ханум Гелин и Азиз-ага тряслись от самого Казвина. День казался им годом. Хотя Азиз-ага чувствовала себя совершенно разбитой, мысленно она повторяла: «Очень хорошо, ведь я еду на поклонение!» Рядом ехал на муле босоногий араб с черным лицом, наглыми глазами и редкой бороденкой. Он держал в руках толстую цепь, которой бил животное по израненным бокам. Время от времени он оборачивался, чтобы разглядеть лица женщин.

Спутник женщин, Мешеди Рамазан Али, вместе с Хосейном, пасынком Азиз-ага, сидели в корзинах по бокам верблюда. Мешеди внимательно пересчитывал деньги.

Ханум Гелин, побледневшая от усталости, приподняла занавеску, разделявшую корзины, и, наклонив голову, обратилась к Азиз-ага, сидевшей в другой корзине:

—      Когда я увидела купола, я ожила. Бедная Шахбаджи, видно не судьба ей была их увидеть.

— Бог ей простит. Как бы то ни было, она была праведницей, — ответила Азиз-ага, обмахиваясь веером, который держала в руке, покрытой искусственными родинками. — Как случилось, что ее разбило параличом?

—      Она поссорилась из-за чего-то с мужем и потребовала от него развода. Потом она поела маринованного луку, и утром у нее отнялась половина тела. Сколько мы ее ни лечили, она не поправилась. Я взяла ее с собой, чтобы святой Хосейн ее исцелил.

—      Может быть, ей стало хуже от дорожной тряски?

— Но душа ее попала в рай. Ведь если паломник умрет по дороге к святым местам, бог простит его грехи.

—      При виде погребальных носилок я всегда начинаю дрожать. Я обязательно пройду в святилище и у самой гробницы открою святому свою душу. Куплю для себя саван, а потом уже можно и умереть.

—      Вчера я видела Шахбаджи во сне. Да минет нас это! Вы тоже там были. Мы гуляли в большом зеленом саду. К нам подошел какой-то благообразный сеид¹. На нем был зеленый платок, зеленый халат, зеленая чалма и зеленые² туфли без задников. Он подошел к нам и сказал: «Добро пожаловать. Вы принесли с собой радость». Потом он показал пальцем на какой-то большой зеленый дом и сказал: «Пойдите туда и отдохните». В этот момент я проснулась.

—      Пусть найдет счастье на том свете!

Караван шел все с таким же шумом. Впереди запел проводник:

—      Кто желает повидать Кербелу, добро пожаловать!

Кто хочет нам сопутствовать, добро пожаловать!

Другой ему ответил:

— Тот, кто желает повидать Кербелу, пусть будет счастлив!

Всякий, кто хочет нам сопутствовать, пусть будет счастлив!

Потом первый снова пропел:

—      Какая это чудная Кербела!

Кербела вдохновляет человека,

Все еще слышен плач Зейнаб³.

Второй ответил:

—      Какая это чудная Кербела, о дорогие!

Да поможет вам бог посетить Кербелу!

Да паду я жертвой за имама Хосейна!

Первый взмахнул знаменем⁴

и еще громче запел:

—      Пусть отнимется язык у того, кто не повторит этих слов:

Благословение любимцу бога — Мохаммеду, последнему из пророков!

Благословение одиннадцати потомкам Али Абу Талиба⁵,

Благословенны их лица, прекрасные, как луна.

В конце каждого стиха паломники хором возносили хвалу аллаху.

Уже близко были пышные золотые купола, красивые стройные минареты и симметрично расположенные голубые купола, казавшиеся на фоне глиняных домов заплатами другого цвета.