Исповедь

— Купим все заново, еще лучше. Не волнуйся. Я сниму мотоцикл с учета, но не продам пока. Прийдется много мотаться. А продать — в два счета, желающих полно.

— Тебе виднее. Делай как знаешь.

— Довезла отца до Аркалыка, вернулась в село и подала в школе на рассчет. Учебный год еще не начался, а так как уже отработала положенное по распределению, меня только попробовали уговорить, но не смогли удержать. Все начиная с директора и кончая уборщицей казались искренне опечалены моим уходом. Хорошие, нормальные люди, сохранившие человеческие чувства. Только по окраинам наверно такие и остались.

— Довольно быстро удалось договорится с сельчанами и распродать накопившееся за время работы добро. Все в этом доме уже чужое, но проданное с условием, что люди прийдут и заберут купленное только после моего отъезда, а деньги заплатят сразу. Покупатели согласились. Тем более, что и я не торговалась. В тот злосчастный день когда мы так романтично встретились, я с утра помчалась в Аркалык сделать последнее оставшееся незавершенным дело — снять мотоцикл с учета в милиции.

— Сначала все шло нормально. Никто не задавал мне вопросов, так… рутина. Осталась последняя подпись у начальника, простая формальность. Когда я постучала в дверь начальник не глядя бурнул — Заходи.

— За столом восседал этот, — она кивнула в сторону пиджака, сиротливо обвисшего на спинке стула. Взял бумагу и собрался также неглядя подмахнуть. Но неожиданно прочитал фамилию и отложив ручку поднял на меня свои глазенки.

— Что же это, решили нас покинуть? С чего бы это мы должны лишаться таких кадров? — Елейно загукал слюнявым ртом. Вот ведь вроде и красивое лицо, а какое-то противное, отталкивающее. Красота — фальшивая, не настоящая, не исренняя.

— Ты знаешь, Вероника, я это даже под дулом его пушки сразу заметил.

— А ведь бабы на нем так и виснут. О нем тут легенды ходят. Знаменитая личность — майор Половников. Другому бы уже давно за аморалку звездочки посшибали, а этому все сходит, как с гуся вода. Молчат о нем бабы здешние, терпят. Почему его фальшивость другим не видна?

— Они Рембрантов не смотрели, красоте не обучены, люди простые — темные. — Пошутил я.

— Возможно, ты прав, — серьезно сказала Вероника. — В этом их беда. Рыночный лубок с лебедями — вот вершина искусства. Ну да, ладно, пошли дальше. Сказала начальнику, мол возвращаюсь в свой город, к родителям.

— К родителям… Папочке и мамочке… А папочка и мамочка, — Сюсюкал он улыбаясь подлой, змеящейся по тонким мокрым губкам усмешкой, — В это время вещички распродают, билетики на Вену покупают…

— За бугор собрались, сволочи! — Заорал вдруг майор диким голосом, — Родину предавать!

Испугавшись ора я отпрянула от стола к двери, но начальник оказался быстрее и преградил путь к отступлению.

— Они думают, что тихонько-тихонько соберут свои бэбихи и зададут деру. Нет уж. — Ткнул в меня пальцем. — Мы все про вашего брата знаем. Вот она оперативочка, еще вчера пришла. Ты только вещички собирала, а бумажечка тебя уже здесь лежала — поджидала, — Захихикал он каламбуря. И закончил спокойно, — Так просто отсюда не уйдешь, мамина дочечка. Я лично устрою твой отъезд в теплые края.

— Тут он осмотрел меня с ног до головы. Перевел взгляд на часы и с сожалением заявил, — Можно было бы и в кабинете начать, но — совещание. Не успеем порезвиться. Вечером жди. Приеду на ночь. И пока не сочту нужным, не отпущу из области. Пока не надоешь. Тогда получишь под зад и свободна…

На мотоцикл и прямиком домой, не заезжая в село, — промелькнуло в голове.

— Э, нет! Не пройдет! — засмеялся начальник. — Без финтов со мной. Хуже будет. Здесь я хозяин. — Защелкам тумблерами селекторной связи и передал на все посты ГАИ, на вокзал и аэропорт мои данные и словесный портрет, а от себя добавил — Она подозревается в совершении особо тяжкого преступления… — Выключил селектор и продолжил. — А преступление тебе организуем. Это не проблема. Например, собъешь свои мотоциклом детишек маленьких, детдомовских на прогулке, скроешься с места преступления не оказав маленьким страдальцам помощь. — Он ерничая смахнул с глаза воображаемую слезинку. Детишек, конечно жалко, но для такой красивой девушки — не очень. Жди вечером. — Жестко закончил он.

— В голове метались не мысли, но какие-то обрывки, — Господи, разве это со мной происходит? Как хоть отстрочить его визит, что же придумать?

— Сегодня не получиться, — месячные у меня, — Брякнула начальнику первое пришедшее в голову. Правда… может Вы ко всему и вампир…

— Тьфу, черт, — Стукнул тот по столу кулаком, — Чуть вечер не просрал зря. Ладно, трех дней тебе хватит. Через три дня буду. И не дергайся. Нарвешься на неприятности. Будешь паинькой — поладим. А теперь двигай отсюда, папенькина дочечька.

— Дальше ты знаешь сам. Этот нетерпеливый хмырь, приперся на день раньше. Я не смогла ничего придумать. Ты не успел улететь. Влипли. Я то думала, за тобой прилетят ни сегодня — завтра… Так нехорошо все получилось. Извини, лейтенант.

Вероника закурила новую сигарету.