Исповедь черного человека

— Но как теперь узнаешь?

— Вот я и хочу тебя попросить… Но не знаю, удобно ли… Может, ты передашь эту тетрадь Сергею Павловичу? Он ведь покойного Фридриха очень ценил. Я и письмо ему написала. Вот.

Мама протянула Иноземцеву конверт. Краешком сознания Владик отметил, что конверт запечатан. На месте адреса написано крупно: Сергею Павловичу.

— Кто его знает, помнит ли Королев меня? Но ведь попытка — не пытка, не правда ли?

Владик минуту поразмышлял, однако письмо с тетрадкой взял. Сказал:

— Есть у меня идейка, как это Сергею Павловичу переправить.

* * *

«Хозяин квартиры, ФЛОРИНСКИЙ П.В., в присутствии студентов-комсомольцев СТАРОСТИНОЙ В., КУДИМОВА В., СПЕСИВЦЕВОЙ Ж., БОДРОВОЙ Г., ИНОЗЕМЦЕВА В., ВЕЛИЧКО Г., РЫЖОВА Р. вел провокационные разговоры антисоветского характера. В частности, он восхвалял реакционное учение дореволюционного мистического философа ФЕДОРОВА Н.Ф., а также ошибочные, полностью идеалистические взгляды теоретика ракетного движения ЦИОЛКОВСКОГО К. Э. Кроме того, ФЛОРИНСКИЙ порочил советскую действительность. Он высказывал недовольство по поводу справедливого приговора советского суда в отношении футболиста СТРЕЛЬЦОВА Э., осужденного за изнасилование. Кроме того, он заявлял, имея в виду великого вождя СТАЛИНА И.В., что «упырь умер, а у нынешних его продолжателей руки по локоть в крови». Никто из присутствовавших студентов-комсомольцев отпора антисоветской агитации ФЛОРИНСКОГО не дал».

* * *

— Привет, Сергей Палыч, — сказал Юрий Васильевич, входя в кабинет Главного.

Флоринский всегда, на людях или без, обращался к Королеву по имени-отчеству. Однако когда они бывали одни, не мог сдержать свой с ним довольно-таки фамильярный тон, к которому он привык еще со времен первых самодельных планеров над Коктебелем.

— Что скажете, гражданин начальник?

— Надо было тебя сюда с вещами вызвать! — вдруг рявкнул Главный и трахнул по столу ладонью. — Да закатать лет на десять на Колыму! Баланды захотел лагерной?! Распоясались тут под моим крылышком!

— Сергей Палыч, что случилось? — кротко проговорил старый приятель.

— В Сибирь у меня поедешь! Новый корабль испытывать! И скажи спасибо, что так легко отделался. На техническую позицию пойдешь! По шпалам! В Тюратам!

— А в чем дело, Сергей Палыч? — снова переспросил Флоринский.

— Болтать поменьше надо! Убирайся!

* * *

Заседание комиссии по распределению состоялось на самолетостроительном (или первом) факультете МАИ в январе. Несмотря на то, что все говорили, что это лишь формальность, что все уже решено на предварительном распределении, ребята, однако же, волновались. И Радий, и Владик даже нацепили галстуки. У Вилена теперь тоже был огромный выбор галстуков — из гардероба сиятельного тестя, которым тот благодушно разрешил ему пользоваться.

Радий балагурил перед дверями:

— У Вилена нынче новые удавки появились. В лице Леры и тестя.

Лера по-мальчишески показала Рыжову кулак.

Первым из числа друзей за дверь, где заседала комиссия, вызвали Вилена. Вышел он через минуту, довольный. Все случилось, как и ожидалось.

— «Почтовый ящик», Москва, — удовлетворенно выдохнул он болельщикам. Следом отправилась его молодая супруга Лера. Вышла с тем же результатом:

— «Почтовый ящик», Москва.

— Ой, а у вас, наверное, ящик с одним номером? По одному адресу? Вместе теперь живете, вместе и работать будете? — хохмил Радий.

Однако номер Виленового «ящика» с Лериным не совпадал. Она без обиняков говорила всем, что она идет в КБ Туполева. Вилен о месте будущей службы помалкивал.

Далее на кафедру пошел Владик. Его распределение также оказалось ожидаемым:

— «Почтовый ящик», Подлипки.

А зашедшего следующим Радия не отпускали долго.

Вышел он ошеломленный. Проговорил:

— Направляюсь в управление кадров Министерства обороны Союза ССР.

— Это как?

— Как, как! В армию меня забирают! Призывают то есть. Служить. Офицером. На двадцать пять лет.

— Вот те на! — возмутился Владик. — Тебя же вместе со мной в Подлипках ждали! Требование на тебя оттуда написали!

— А нашей армии никакое требование не указ. Сказала Советская армия: нужен ей молодой специалист Рыжов Радий, никак не может она без меня обойтись. Ну и что тут возразишь? Только и ответишь: есть — и кругом марш!