Исповедь черного человека

— А удобно тебе будет, если ваш аэроклуб вообще прикроют? И начальника выгонят с работы с «волчьим билетом»? А инструктора вообще посадят? Ты же мне говорила, что он прекрасный парень, а начальник — отменный дядька, всю войну прошел, ордена у него, медали, и так бесславно карьеру кончить?

Жанна и всучила Гале визитную карточку генерала Провотворова. Сказала безапелляционно: «Иди и звони».

Делать нечего, Галя запаслась пятнадцатикопеечными монетами для телефона-автомата, отправилась на угол напротив института, стала накручивать диск. Ей ответил бодрый, молодцеватый мужской голос:

— Капитан Савинков, слушаю вас!

С обмирающим сердцем, немеющими губами Галя пригласила к аппарату генерала Провотворова.

— Кто его спрашивает?

— Скажите, что меня зовут Галя, — сгорая от стыда, вымолвила она заготовленную фразу, — а генерал меня однажды осенью в своем дачном поселке спас.

— Минуту.

И впрямь через минуту трубку взял генерал. Голос его был бархатистым и звучал ласково. Галина напомнила, кто она такая и при каких обстоятельствах они познакомились.

— Прекрасно помню, — прервал ее генерал. — Чем могу быть полезен?

Галя залепетала: «Клуб… Аэродром… Чрезвычайное происшествие… Следствие…»

Провотворов, не дослушав и половины, остановил девушку:

— Нам надо встретиться и поговорить. Вы завтра в пятнадцать ноль-ноль можете?

И они договорились встретиться на углу улицы Пушкинской и площади Свердлова, у выхода из метро «Проспект Маркса».

— Как ты думаешь, — посоветовалась Галя с подругой, — мне сказать Владику, что мы с генералом встречаемся?

— Ты что, совсем дура?! — зашипела Жанна. — Зачем?!

— Иначе ведь будет нечестно.

— Все честно! Просто не надо никому знать лишнее! Твой Владик знаешь сколько вокруг этой вашей встречи навоображает?! Главное, ты же ничего запретного не собираешься делать! Просто поговорите о делах и разойдетесь.

Генерал на «Победе» прибыл, как видно, точно в назначенный срок. Гале потребовались большие усилия, чтобы прийти, как Жанна настаивала, с десятиминутным опозданием. Провотворов в форме стоял, небрежно облокотившись на крыло персональной машины, и курил папиросы «Герцеговина Флор». Многие москвички и гостьи города, командированные и отпускницы, бросали на него искоса восхищенные взоры. Но он ждал — Галю.

Он распахнул перед ней — как полтора года назад — переднюю пассажирскую дверцу. Девушка, чувствуя себя крайне неловко — казалось, вся Москва, включая милиционера-регулировщика в белом кителе, смотрит на нее, — уселась на мягкий диванчик. Генерал устроился рядом, включил на руле первую передачу.

— Поедем, пообедаем, — сказал он. — Я угощаю. А пока суд да дело, вы мне все и расскажете.

Они проехали по Охотному Ряду, развернулись и подкатили к зданию гостиницы «Метрополь». Генерал не менял своих привычек: как в свое время Жанну, он повел Галю в этот ресторан. Сначала казалось, что она провалится от стыда: с малознакомым мужчиной, да таким взрослым, почти седым, в форме — одна, в шикарном ресторане! Ей виделось, будто бы все, и официанты, и метрдотель, и посетители, смотрят на нее. Кровь прилила к ее лицу. «А вдруг среди них окажется кто-нибудь знакомый? Меня узнает, потом доложит Владику?!»

Однако и генерал, и даже официанты оказались чрезвычайно, по-дореволюционному милы и предупредительны, и Галя понемногу стала приходить в себя. Выпивать она отказалась наотрез, но сытная и очень вкусная еда все равно развязала язык. Толково и четко девушка описала, что произошло.

— Главное, — с жаром говорила она, — они ведь, — под «они» она имела в виду инструктора с начальником аэроклуба, — и не виноваты ни в чем. Все Игорь этот один виноват! Он сам парашют кое-как уложил и подписи инструктора подделал!

— Разберемся, — солидно и добродушно улыбался генерал.

Галя ненавязчиво заметила, что она уже замужем. Все вертела, как бы невзначай, на пальце обручальное колечко, подаренное Владиком. И генерал, наверное, сделал соответствующий вывод, потому что не потребовал с дивчины никакой платы (как она боялась и как предостерегала Жанна). Соответственно, ей не пришлось с ним ни объясняться, ни бороться. Генерал подвез девушку на своей машине на Ярославский вокзал, а когда она собралась выходить, остановил ее, достал с заднего сиденья огромный букет сирени, перемешанной с тюльпанами (как раз в Москве был сезон цветения), и вручил его Гале.

— А я-то думала, отчего так в машине сиренью пахнет, — засмеялась девушка и погрузила носик в букет.

Они договорились встретиться ровно через неделю, на том же месте. Когда Галя выходила, Провотворов опять вышел из-за руля, распахнул и придержал для нее дверцу автомобиля. Девушка с букетом побежала на электричку до Болшево.