Исповедь Дракулы

Напряженную тишину сменили громогласные крики радости. Впервые за много дней в глазах моих воинов вспыхнуло пламя надежды – бездействие угнетало сильнее опасности, а теперь они получили возможность прервать ожидание недоброго будущего. Поход начался сразу же после напутствия, – нам могла помочь только внезапность, а потому следовало действовать незамедлительно, чтобы вражеские лазутчики (которые наверняка уже просочились в валашские отряды) не успели предупредить султана.

Нам предстояла непростая задача – скрытно приблизиться к турецкому лагерю и по возможности незаметно проникнуть в него, преодолев ров, ограждения и кордоны охраны. Атаковать надо было с нескольких направлений, чтобы внести как можно больше сумятицы и паники. Гергине предстояло ворваться в лагерь с западной, а мне с восточной стороны. Кроме того, еще примерно треть солдат находилась в резерве. Этот отряд под командованием боярина Галеса должен был вступить в бой позже, чтобы закрепить успех и добить деморализованных турок.

Драгомир со своими разведчиками ушел вперед – им предстояло бесшумно снять множество турецких часовых и подготовить проходы для конницы. Ночь была настолько темной, что двигаться приходилось почти вслепую, и это обнадеживало – темнота увеличивала вероятность нашей победы. Тоскливо завыл волк – Драгомир сообщал, что путь открыт.

Мы пришли к султану, как призраки, как духи мести, невидимые, но страшные в своей ярости. В этот час самого глубокого и спокойного сна, когда дневные проблемы отступают, давая место отдыху, огромный лагерь казался вымершим. Мы готовы были атаковать в любую минуту, но я стремился как можно ближе подойти к возвышавшемуся вдалеке шатру султана. Как только поднимется тревога, каждый шаг вперед будет оплачен человеческими жизнями, а пока я спокойно и без помех двигался к намеченной цели.

Передо мной неожиданно возник часовой:

– Кто идет?

Вместо ответа я одним ударом снес ему голову и, взмахнув обагренным кровью мечем, скомандовал:

– В атаку!

Повсюду почти одновременно вспыхнули огни – мои воины запаслись факелами, и теперь зажгли их, освещая себе дорогу и поджигая палатки, в которых спали турки. Напуганные, непонимающие, что происходит, люди выскакивали наружу из охваченных пламенем жилищ и тут же превращались в кровавое месиво, попав под валашские клинки. Наши боевые кличи зазвучали повсюду, сливаясь с воплями врагов, ржанием обезумевших от страха лошадей и криками верблюдов. Паника в лагере усиливалась с каждым мгновением, и никто даже не пытался сопротивляться, – одуревшие спросонья турки метались во все стороны, уподобившись перепуганному овечьему стаду, атакованному волчьей стаей.

– Казаклы-бей! Казаклы-бей! – слышалось со всех сторон, и это имя наводило на врагов больший страх, нежели сверкание валашских клинков.

Люди султана окончательно потеряли контроль над ситуацией, лагерь охватил ужас, турки бежали в разные стороны, падая под мечами янычар, пытавшихся таким способом пресечь панику. Тем временем, сметая всех, кто стоял у меня на пути, я продвигался к шатру султана. Напрасно звучали трубы, призывавшие воинов к оружию, – протяжный звук тонул в общем шуме, проскальзывая мимо сознания насмерть перепуганных людей. Напрасно султан взывал о помощи – у величайшего самодержца почти не осталось защитников, они разлетелись как ворох сухих листьев под порывом ветра. Конь с трудом перескакивал через груды искромсанных трупов, но я даже не смотрел на них и видел перед собой только огромный парчовый купол с развевавшимся над ним османским знаменем… Отчаянная атака, несколько десятков оплаченных множеством вражеских жизней шагов к заветной цели, и вот, наконец, сверкающий золотом шатер «властелина мира»…

Я спешился и, держа в одной руке меч, а в другой факел, вошел внутрь. Мне хотелось посмотреть в глаза Мехмеду, прежде чем снести ему голову, но каково было мое отчаянье, когда я не обнаружил в шатре султана! Вместо него передо мной находились двое насмерть перепуганных турка в богатых одеждах – должно быть, знатные придворные. Выругавшись, я убил обоих и бросил на пол горящий факел. Пламя взметнулось вверх, скользнув по дорогим тканям, превращая в прах золото и оказавшиеся пустыми надежды.

Почему в шатре не было султана? Почему я ошибся? Неужели Мехмед, опасаясь нападения, намеренно подставил других людей, выбрав для себя пристанище поскромнее? Или он успел выскользнуть наружу в последний миг перед моим приходом? Возможно… Но как бы то ни было, у меня все еще оставался шанс завершить начатое, и я поспешил к другому походному жилищу, возле которого заметил большое количество янычар и кавалеристов. Они лихорадочно пытались сгруппироваться вокруг шатра, где, по-видимому, и находился султан. Именно туда я и направил основные силы для атаки, но мои люди никак не могли пробиться сквозь плотную стену стоявших насмерть янычар. Оценив обстановку, я отдал приказ вступить в бой отряду Галеса, надеясь, что его появление переломит ситуацию и принесет победу.