Исповедь Дракулы

«Я направляю вам новости… что посольство из Турции теперь переехало к нам. Имейте в виду и прочно запомните то, о чем предварительно говорили с вами, о братстве и мире… теперь наступило время и пробил час относительно того, о чем я вам ранее говорил. Турки желают положить на наши плечи непосильную ношу и… заставить нас не жить в мире с вами, – после витиеватых приветствий и пожеланий благополучия перешел я к изложению сути проблемы. –

Они ищут пути ограбить вашу страну, пройдя через нашу. Вдобавок они заставляют нас работать против вашей католической веры. Нашим желанием является не делать зла против вас, не оставлять вас, как я сказал вам и ручался. Я буду оставаться вашим братом и верным другом. Вот почему я удержал турецких посланников здесь, чтобы иметь время послать вам новости…»

Отложив перо, я пробежал глазами написанное и остался не слишком доволен – краткое изложение мыслей могло показаться недостаточно изысканным по стилю. Наверное, даже когда протрубят трубы Страшного суда, дипломаты не сумеют обойтись без пустых фраз и высокопарных рассуждений. Вот и мне, прежде чем просить конкретную помощь, следовало более пространно и отвлеченно обрисовать свое положение:

«Вы должны подумать… Когда князь является сильным и храбрым, тогда он сможет сделать мир, как он пожелает. Если он, однако, лишен силы, более сильный сможет завоевать его и диктовать ему, что захочет. Вот почему этим письмом просим вас с любовью… послать для нас и ради вас без задержки 200, или 100, или 50 выбранных мужчин, не позже, чем воскресенье, которое немедленно следует. Когда турки увидят венгерскую армию, они смягчат их требования, и мы сможем разговаривать с ними о том, что нам больше подходит…»

Мне было почти смешно. Рассуждая о власти и силе, новоявленный князь просил всего-навсего пятьдесят человек, чтобы с их помощью попытаться продемонстрировать султану поддержку могущественного европейского соседа. Увы! Таково было реальное положение дел…

Отложив одно послание, я вновь вернулся к неотправленному письму, написанному мной в самом начале сентября. В нем трансильванским саксонцам предлагались условия нового договора, регулировавшего отношения между Валахией и Брашовом. Обещанные купцам торговые привилегии на территории княжества могли склонить чашу весов в мою пользу, но все же союза с одной только Трансильванией было недостаточно. Несмотря на свою кажущуюся независимость, саксонцы ориентировались на Венгрию, и для успешного ведения дел мне надлежало заручиться поддержкой короля Ласло Постума. Смерть Хуньяди полностью изменила политическую ситуацию в королевстве, однако я все еще считался венгерским кандидатом на трон Валахии, и теперь, заполучив престол, мне следовало незамедлительно присягнуть на верность монарху, а заодно сообщить о своей лояльности королю горожанам Брашова. Ради поддержания дружеских отношений с саксонцами и венграми приходилось жертвовать многим и прежде всего отношениями с Лидией. Ласло Постум еще полгода назад требовал от меня перехода в католичество, и теперь настало время на словах подтвердить отречение от православной церкви. Только на словах! Я ни при каких обстоятельствах не собирался принимать католическую веру, до бесконечности оттягивая крещение, однако венгры должны были надеяться, что рано или поздно я примкну к их церкви. В подобной ситуации брак с Лидией не представлялся возможным. Любимая женщина должна была ждать. Позже.

Все придет позже… Когда я укреплюсь на престоле, то назову ее своей законной женой. А пока… Человек без армии и денег не имел возможности вести самостоятельную политику, и ему приходилось играть по чужим правилам.

1457 год

Османская империя, Константинополь