Исповедь кочегара

Кай шикнул на неё, как на засыпающего ребёнка, которому начинает что-то недоброе сниться, и он капризничает. В добавку к этому, он сильнее прижал острое лезвие к горлу.

— Вы — сплетница! — продолжил шептать Кай. — Грязная сплетница. Вы беспардонно клевещете на ни в чём не повинных людей, а потом питаетесь их душевными муками и стеснениями. Ваших действий недостаточно для смертного приговора, но ваше поведение и двуличность заслуживает наказания! И сегодня вас постигнет долгожданная кара.

Господи, как же театрально, наигранно и неестественно звучали эти слова, будто реплика безымянного мстителя из малобюджетного фильма.

Но даже в такой смешной форме сказанные им Каем слова произвели весьма впечатляющий эффект. Перепуганная женщина начала суетиться и попыталась высвободиться, но мститель твёрдо держал хватку.

— Ваши вялые попытки ни к чему не приведут, они только доказывают, что я прав. Ну а сейчас, — Кай сделал паузу, — да свершится (чуть не сказал правосудие) — наказание!

Не дав хоть как-то отреагировать на сказанные слова, Кай убирает лезвие от горла жертвы и наносит сокрушительный удар локтём по макушке ничего не ожидавшей тёти Веры. Локоть, мизинец и безымянный палец прострелило электрическим разрядом. Ожидание охотника не оправдалось, женщина не потеряла сознание, а всего лишь на пару секунд потерялась в пространстве. Кай выругался и, рискуя быть узнанным, вскакивает на ноги и добивает уже оглушённую жертву резким

ударом открытой ладонью в лоб. Тётя Вера опрокидывается и сильно бьётся затылком о землю, тем самым закрепляя успех юного мстителя.

Тучная туша не двигалась. Шумный выдох облегчения невольно вырвался из груди Кая. Дальше нужно было действовать очень быстро, счёт времени шёл на секунды, оглушённая сплетница могла в любой момент прийти в себя. Кай в спешке вывалил содержимое рюкзака на траву. Первым делом он надел садовые перчатки. Далее была перекись водорода, Кай скрутил пробку двухсотграммового фанфурика и поставил в сторону, чтоб не разлить ненароком раньше времени.

Было огромное желание перестраховаться и ослепить жертву, но на эту мысль была найдена рациональная замена. Кай намотал вокруг головы пару витков липкой ленты на уровне глаз. Следующим шагом были пассатижи и титановый нож-бабочка. Кай раскрыл рот продавщицы и несильно зажал язык. После чего взял в свободную руку нож и замер. Момент промедления затягивался.

Нужно было сильнее сжать язык, вытащить его наружу и резануть ножом. Но Кай медлил, он никак не мог решиться на финальное действие. В случае с Ольгой было проще, он всего лишь привязал её, как испуганную козочку, к деревцу, ну а наркоман уже нанёс решающий удар. В данной же ситуации Каю придётся лично показать, на что

он способен.

Да пропади оно всё пропадом!

Это была последняя мысль в голове Кая, после чего он сжал язык пассатижами и вытащил наружу. Никак не ожидая такого зрелища, но язык оказался очень длинным, сантиметров двадцать длиной.

— Было бы другое место, — подумал Кай, — и другие обстоятельства, можно было бы сделать отменный «кубинский галстук».

Вспомнился момент из детства Кая, когда к отцу в гараж приходил сосед, работавший инструктором по вождению, занимающийся со школьниками старших классов. Одной из его избитых историй была про школьника, у которого по жизни случались приступы эпилепсии.

Но этой детали инструктор не знал. И во время одного из практических занятий у этого мальчика начался приступ. Со слов соседа, всё началось с того, что мальчишка перестал разговаривать, а когда и вовсе не свернул соответственно пунктирной разметке, он отвлёкся от дороги и посмотрел на юного водителя, чтобы прикрикнуть на него

и тут же замолчал на полуслове. Бледный мальчик крепко упёрся руками в руль и вжался в кресло. А когда растерянный инструктор поинтересовался о самочувствии школьника, ответом был вывалившийся изо рта длиннющий язык. Инструктор дал по тормозам, благо в автомобиле была предусмотрена педаль тормоза со стороны пассажирского сиденья, и после остановки, он всунул в рот мальчика первое, что попалось под руку, а именно огромный гаечный ключ.

Во время рассказа этой истории, сосед без конца поправлял огромные очки, за которыми были широко раскрытые поросячьи глазки. Мальчишка Кай с восторгом подслушивал, веря каждому слову, а отец с собравшимися в гараже ротозеями хохотали от души и уверяли, что ничего бредовее в жизни не слыхали. Отец для Кая в те времена был авторитетом и то, что он не поверил рассказчику и открыто при свидетелях освистал рассказанную историю, вполне убедило мальчишку, что это не более чем дворовая байка.

Но сейчас, когда картинка из детства, где у школьника, сидевшего за рулём, выпадает язык на грудь, накладывалась полупрозрачным кадром на реальную ситуацию, сомнения в правдивости дворовой былины отпали сами собой.