Исповедь на тему времени

Хвала Аллаху, милостивому, милосердному! Я, Юсуф аль-Масуд, феллах из аула Ходж, находясь в Аламуте, клянусь пророком Мухаммедом — да будет благословенно его имя! — что завтра убью эмира абу Ракха аль-Ризаля. Ровно в полдень мой отравленный кинжал проткнёт его пёстрый халат, и ровно в полдень я увижу рай, который видел вчера молитвами старца Гасана. Блаженство, испытанное мною, невыразимо! Даже если сплести все алфавиты на свете, в языке не хватит слов! Я видел гурий, у которых волосы между ног нежнее овечьей шерсти, я слушал их песни — шербет для ушей, я трогал их лютни из панциря белой черепахи. Я видел источники, струящиеся, как время, видел розы, которые пьянят трезвых, а пьяных трезвят. Я пил вино и бросал кости, ибо в раю нет шариата. Я глядел на танцующих пери, которые приходят разве во снах. Мои грубые, мозолистые руки едва не переломили их осиные талии. Их прелести в точности такие, как обещает Коран. Замирая от восхищения, я слышал и голос трубного ангела, возвещающий о моём прибытии. Я возлежал на любовном ложе и познал объятия, доселе неведомые.

Молитвы старца сильны перед Аллахом! И я знаю, что кинжал ещё будет дрожать в груди эмира, когда я попаду в чертоги Аллаха. Ничто не остановит меня! Моя мать — единственная, кто знает о предстоящем. Она плачет от радости и молится, чтобы телохранители эмира не промахнулись, отправляя меня в рай, который сторожат джины.

Солнечный луч уже погасил звёзды! Мой кинжал заточен, как игла.

Нет Бога кроме Аллаха, и Мухаммед пророк Его!

История Гасана ибн Саббаха, старца горы

Да откроется светлый лик нашего имама!

Я — Гасан ибн Саббах, ассасин из Аламу-та, как называют меня несущие кресты, коверкая арабское «хашишин». За неповиновение я казнил обоих сыновей, и меня прозвали Железным Старцем. Меня кличут также Устроителем Рая. Я усмехаюсь, когда слышу об этом.

Правоверные наивны, думая, что на небе их ждёт блаженство. И я даю им возможность ещё на земле получить то, о чём они мечтают. Гашиш и красивые женщины, которых во множестве поставляют невольничьи рынки, позволяют мне извлекать выгоду из их глупости. Так, соблазнённый прелестями греческих гетер, Юсуф аль-Масуд, похоть которого выпирает, точно горб у верблюда, заколет завтра эмира абу Ракха аль-Ризаля, моего врага. И он не подозревает, что его предательский удар — а Аллах, как и люди, отворачивается от предателей — направлен мною!

Бедный федави! Девственник, не имевший и динара, чтобы заплатить женщине, он принял мой голос, искажённый морской раковиной, за ангельский, а эфиопов, чёрных, как кофе, — за джинов. В молодости, когда битвы ещё не обезобразили мне лица, а стрела не сделала кривым, я тоже был простодушным. И сейчас мне немного его жаль. Да простит меня Аллах, в которого я не верю! Монах, раввин и мулла одинаково мне безразличны. Я знаю, как знают об этом и те, кто больше не говорит, что наша душа претерпит ещё множество превращений, прежде чем сольётся с космосом, что после смерти мы вернёмся на землю, по которой будем ещё не раз бродить в ожидании последнего часа.

Те, кому это неведомо, считают меня злодеем. Им не постичь, что на земле нет злодейства. Они верят в ад страшнее земного, и в рай, который прекраснее. В башне, куда не проникает ни день, ни ночь, сбываются их скудные желания. А после испытанного они больше не смогут жить. И тогда я дарю им высшее благо на земле — умереть легко и быстро.

Будущая история кат-иль-хана Хулагу, чингизида

Велика Яса Потрясателя Вселенной!

На курултае, собравшемся в Каракоруме, решено вновь поднять наше непобедимое войско. Именем Синего Неба мне выдали ярлык на земли арабов. Их имена, как и халаты, отвратительно длинны, сны ленивы, а блеющие шаманы каждую луну напоминают им о Боге. О Хулагу напоминать не придётся! Когда мой аркан со свистом разрежет воздух, когда бесчисленные табуны затопчут их поля, я стану для них ужасом Вселенной.

Кривая сабля, которую сжимают в руке, — вот единственный Бог на земле! Если ты воин, значит — в раю, если нет — в аду. Так говорю я, Хулагу, — человек длинной воли. Избавляя от страданий, Синее Небо примет всех, но храбрецы будут и там возвышаться над трусами, точно орлы над цаплями.

Завтра мы выступаем. Арабы! Ваши брови густы, а глаза раскрыты, будто от страха, нам неведомого! Будут ли ваши головы на пиках так же красивы, как под зелёной чалмой? Проткнув копьём вашу землю, мы сметём неприступные крепости, как ветер степную пыль!

Вы скопили богатство, но орда с девятихвостым бунчуком не берёт за жизнь ни быка, ни осла. Жизни, как и рая, не купить! Говорят, нельзя проливать священную кровь халифа, иначе рухнут небеса. Но мы завернём его в ковёр и будем трясти до тех пор, пока не умрёт.

Завтра я поведу тумены навстречу звёздам!

Вечная история Бога (Откровение суфийского дервиша)