«Мы созданы из вещества того же,

Что наши сны. И сном окружена

Вся наша маленькая жизнь».

У. Шекспир «Буря»

Глава 1.

Она долго и пристально вглядывалась в освещенные солнечными лучами крыши высотных домов, сидя на широком беленом подоконнике у раскрытого окна. Было утро. По-настоящему теплое весеннее утро. Ее мягкие темные волосы слегка развевал ветер, а в задумчивом взгляде не отражалось ничего, кроме холодного равнодушия.

Утренний дождь вроде бы прекратился. Серебряные капли воды застыли на прозрачном стекле и ярко блестели в горячих лучах раскаленного солнца. Ничего постороннее, казалось, не способно нарушить эту идиллию тишины, но, тем не менее, она была резко прервана звуком открывающегося дверного замка. В гостиной послышался отчетливый стук каблуков и приятное шелестение бумажных пакетов. Как только открылась передняя дверь, комната наполнилась тонким ароматом дорогих духов, а на пороге с пестрыми свертками в обеих руках стояла, улыбаясь, молодая девушка в темно-коричневом вельветовом пальто, которое подчеркивало ее безупречную фигуру.

– Шейна, – с придыханием произнесла только что вошедшая гостья, – я ни минуты не сомневалась, что застану тебя сидящей здесь, у этого окна. Это так на тебя похоже. Смотри, что я тебе принесла.

Она поставила бумажные пакеты в центр довольно высокой лакированной стойки, выполненной из красного дерева, проворно сняла коричневые замшевые туфли и пальто и также молниеносно скрылась в прихожей на несколько минут, захватив мокрый от дождя зонтик. Вернувшись уже без него, Джоанна вновь подошла к стойке, на которой по-прежнему лежали оставленные красочные свертки. С нескрываемым удовольствием она заглянула в блестящий сиреневый пакет и достала оттуда свежие фрукты, морскую замороженную рыбу, кедровые орехи, белое вино и бельгийский шоколад.

– Джоанна, – будто очнувшись от временного оцепенения, проговорила Шейна, – я люблю тебя, и я знаю, что ты меня тоже, но тебе вовсе не обязательно доказывать свою любовь, проявляя заботу о моем питании.

– Так-так, – медленно протянула гостья, закатив глаза, – ты опять за старое. Пойми, Шейна, я всего лишь хочу донести до тебя мысль, что нужно хоть иногда что-нибудь есть, нельзя же все время работать.

– Просто иногда это вылетает у меня из головы, прости, я обещаю, что впредь буду тебя слушаться.

– Хотелось бы верить, но, почему-то я очень сомневаюсь, что ты изменишь свои привычки; по крайней мере, сейчас, когда я здесь, мы будем есть. Ты поможешь мне разобрать оставшиеся пакеты? – ласково спросила Джоанна.

Шейна глубоко вздохнула и спустилась с подоконника. На ней был белый топ с лишенной особого смысла надписью и светло-голубые джинсы, едва прикрывавшие ее обнаженные колени. Оказавшись рядом со стойкой, Шейна заключила Джоанну в объятия и поцеловала, после чего произнесла, ни на секунду не ослабляя силу своего взгляда.

– Боюсь даже думать о том, что бы я делала без тебя.

– Осталась бы без завтрака, – смеясь, выпалила Джоанна, уводя взгляд в сторону.

– Оставь свои шуточки для кого-нибудь другого. Давай накроем на стол, позавтракаем, а заодно ты расскажешь мне о грядущих переменах в твоей жизни.

Слова «грядущих переменах в твоей жизни» Шейна произнесла особенным пророчащим голосом.

Джоанна звонко засмеялась и ответила:

– Если «этим переменам» и суждено произойти, то это никаким образом не отразиться на нашей дружбе, Шейна. Поверь мне. Я знаю, что говорю.

Она вновь засмеялась. Но на этот раз смех ее уже не казался таким веселым.

Когда они приступили к завтраку, настенные часы в гостиной показывали четверть одиннадцатого. Из-за дождя, начавшегося с новой, еще более враждебной силой, Шейна была вынуждена затворить окно; они молча сидели за столом, слушая, как барабанит свою неизменную мелодию дождь, стуча по прозрачному стеклу. Неожиданно глаза Шейны встретились с суетливым и слегка встревоженным взглядом Джоанны.

– Ты чем-то взволнована? – спросила Шейна, внимательно разглядывая смутившуюся почему-то от такого вопроса Джоанну, большой палец которой плавно скользил взад-вперед по трем другим, оставляя мизинец незадействованным в этой лихорадочности.

– Знаешь, Шейна, мое беспокойство вполне естественно, в конце концов, не каждый же день выходят замуж, тем более, впервые.

«Нет, – подумала про себя Шейна, – в ее наполненном каким-то неясным и туманным опасением взгляде, неловких жестах, как будто выведенных из состояния равновесия, неестественной мимике было что-то такое, что невольно заставляло насторожиться. Нет, – еще раз возникло это слово у нее в голове, – здесь что-то не так».

Глава 2.