Исповедь отца сыну

«Давай поведем Нинульку на прогулку!» На улице ты не хочешь подпускать меня к коляске, везешь ее осторожно, без шалостей.

«Не шуми, пожалуйста, она только что заснула!» И мы показываем тебе, как на цыпочках надо выходить из комнаты, где растет во сне твоя маленькая сестренка.

«Поиграй с Нинулькой, пока я занята!» На тахте ты начинаешь забавлять ее, смеша разными манипуляциями. Сестренка визжит и прыгает от восторга.

«Посмотри, пожалуйста, за ней, пока дома никого нет!» Ты остаешься один с сестренкой на 10–15 минут, а может и дольше, а затем докладываешь обо всех ее малейших проказах.

«Приведи, пожалуйста, Нинульку из детского сада!» Ты тогда был уже в первом классе, детский сад находился рядом, и ты с радостью ходил туда за сестренкой. Гордился этим поручением.

Но я рассказываю не о том, как воспитывали девочку, а о том, как воспитывали в тебе заботливого, чуткого мальчика.

Мы с тобой готовили сюрпризы маме, бабушке, сестренке к дням их рождения. Порой, оставшись одни, убирали квартиру, мыли посуду, готовили обед, чтобы порадовать маму. На тебя возлагали заботу о комнатных цветах. Мы радовались каждому новому лепестку и бутону.

«Это плоды твоих забот!» — говорила бабушка. Во дворе мы посадили дерево, и ты поливал его.

В нашем аквариуме раз произошла беда: рыбки съели одного своего собрата. Это всех нас очень огорчило. А когда ты увидел, как гуппия рожала живых рыбок и тут же съедала своих детенышей, которые не успевали сразу же после рождения уплыть от мамы, бабушка не замедлила прочитать тебе мораль:

«Вот видишь, как гуппия ест своих детей! А твоя мама не съела тебя, она вырастила тебя!», ты негодовал на рыбку-мать, съедающую своих новорожденных рыбок, и чтобы спасти их, терпеливо ждал появления каждой новой рыбки и палочкой отгонял от них маму.

Упрочить доброту, чуткость, отзывчивость в ребенке, породить в нем чувство сопереживания — дело не из легких. Среди других способов, которые мы применяли с этой целью, был и довольно распространенный. Суть его выражена в пословице:

«Говорю тебе, кувшин, но ты, бутылка, слушай!» Мы им пользовались примерно в следующих формах.

«Мама, ты не замечаешь, какой Паата становится добрый!»

«Да, я сама хотела сказать, вчера он так помог мне!..»

Мама и бабушка говорят в другой комнате, тебя только что уложили, и ты должен уснуть, но суть разговора задевает тебя…

«А вы знаете, как мой внук вчера порадовал меня!» — бабушка разговаривает в парке с женщиной, сидящей рядом с ней на скамейке.

Они познакомились здесь. Ты играешь тут же и готов повторить те же доблестные поступки, которыми она так гордится.

Было ясно, как поощряли тебя такие «случайные» разговоры без твоего участия, за «твоей спиной» — о твоих хороших делах и поступках, о твоей чуткости и отзывчивости.

Но, может, в этом была доля тщеславия, может, ты немного играл в отзывчивость, доброту, хорошие поступки? Что ж, не плохо, если даже в игре (пока в игре) ты усваиваешь и проявляешь некоторые нормы нашей морали. В игре, как теперь склонны говорить, моделируется будущая социальная жизнь ребенка.

И все же мы с нетерпением ждали такого проявления твоей чуткости и сопереживания, которых нельзя было приписать игре. Чувство сопереживания — это частица твоего сердца, твоей души, твоей жизни, которую ты преподносишь человеку в дар.

Я не забуду тот прекрасный день, когда обнаружил в тебе рождение такого чувства. Нет, не думаю, что я переоцениваю это событие, не смог вникнуть в его психологическую суть.

Это действительно было сопереживание, чувство своей вины перед другими, чувство сожаления.

Вот как оно родилось.

СЛЕЗЫ

Стоял теплый майский день, тебе было тогда чуть больше пяти.

Мы отправились в поход на близлежащие горы. Была с нами Мака, твоя двоюродная сестра, на год старше тебя. Вы бегали, собирали цветы, смеялись. И вдруг умолкли.

Я увидел вас сидящими на корточках, вы что-то внимательно рассматривали.

Я подошел. На стебельке полевого цветка сидел кузнечик, прозрачно-зеленый, с тоненькими длинными крылышками, с усиками. Он неожиданно раскрыл крылышки и сделал длинный скачок. Вы весело погнались за ним и опять, сидя на корточках, долго изучали его. Он, видимо, решил поиграть с вами: скок — и вы за ним, опять скок — и опять вы за ним.

Вместе с кузнечиком вы бегали по всему полю и смеялись. Наконец кузнечик сел на асфальтированную дорогу. Теперь мы втроем окружили его.

«Какой ты красивый… Что ты ищешь?» — начала задавать ему вопросы Мака. Но кузнечик раскрыл крылышки и собрался было сделать прыжок, как ты ни с того ни с сего накрыл его ногой. Мака вскрикнула:

«Не смей!» Ты поднял ногу — и мы увидели раздавленного кузнечика.

«Зачем ты это сделал?» — спросила Мака, обиженная до слез. Ты молчал.

«Да, сегодня мама уже не дождется своего кузнечика. Она, наверное, будет горько плакать!»

Я был огорчен, но не бранил тебя.

«Кузнечик уже никогда не будет прыгать и шалить… И цветы напрасно будут его ждать!..»