Исповедь пофигиста

Ну, фройндин у немцев в законе, но при живой жене об этом вслух не говорят. Даже в Германии. Так мы прошедшее время и не доучили. И хрен с ним.

Через шесть месяцев я попробовал поговорить с немецким рождественским гусем. Интересно же, будет он теперь со мной говорить или нет? Недалеко от хайма за загородкой они постоянно гоготали. Подхожу к загородке, а там никого. Keine! Видно, ими уже попраздновали. А жаль, уж я бы с ними теперь поговорил!

Глава двадцатая

Я возвращаюсь в Пюрмонт. Почему в Пюрмонт? А куда же? В Ольденбург едут Кузькины, Сидоркины — в Ганновер, Безель маловат, Берлин далековат. Остается Бад Пюрмонт.

Я, вообще, в Восточную Германию не хочу, даже к Дирку. Восточная — водосточная. Туда уже перебралось родное немецкое правительство. Старая хохма! Мне во сне сам бундесканцлер Шредер явился, чтоб успокоить: как обустроимся, тебя первого вызовем. Только, говорю, на день-два, в гости: по секс-шопам с Дирком пройтись, на ваших неоновых нацистов поглядеть, на рейхстаг помолиться. К вам, господа, у меня вопросов нет, разве что к Йожке Фишеру, змею зеленому. Почему бензин подорожал? Он, гад, это еще на выборах обещал, все думали: шутит. Такая его шутейная партия, «зеленая», как у нас в Гражданскую. Ну, из лесу вышли люди, из зеленого. Да что у него, подлеца, своей машины нет? И Шредер прямо намекал: голосуйте смело, когда это политики свое слово держали… А чтобы эта Йожка в дела внутренние не лезла, пусть будет иностранным министром. О’кей?

Вот тебе и мир во всем мире: уже две марки за литр. И все в интересах немецкого народа. Йожка чего удумал! Природа никого сегодня не греет, по ней ездили и будут ездить, и за две марки тоже. Так Йожка с «зелеными» о ней уже молчит, а все о развитии международного туризма: бензин, мол, дорожает для того, чтобы немцы больше путешествовали за границу, там бензин дешевле.

И что же? Сработало! Уже говорят, что Йожка — еврей. Как что, так еврей! Ельцин — еврей, Фишер — еврей, Коль — тоже еврей. У нас во дворе Коли жили, так они этого и не скрывали. Не все евреи гении, но все гении — евреи. Недавно сам Папа Римский, тоже гений порядочный, перед ними публично покаялся:

— От лица, — говорит, — католической кирхи и от себя лично приношу извинения всему еврейскому народу — и мертвым, и живым, и не рожденным. Ошибочка вышла историческая, а виноват во всем святой Петр! Что с рыбака возьмешь, с пролетария! Все перепутал: кто кого и зачем. За что римляне его и окрестили вниз головой.

Во, думаю, повело православного. Не иначе — перед великим погромом, чтоб с чистой совестью. Понятно?

Так. Бензин дорожает, Йожка молится, Папа — иудей, я тоже не святой, однако еду из Безеля в Пюрмонт после шпрахкурсов, после черт знает чего. Поэтому — последние безельские новости на посошок.

Кузькины купили себе «ниссан-микро», на мои, кстати, бабки. Парковали его специально рядом с их же «рекордом». И Валя, как Папа Римский, только дверь откроет, тут же скрипит:

— Разве это машина? Консервная банка! А был лимузин. Так, можно сказать, задаром подарили. Во дураки! Правда, Света?

А Свете некогда: она с женой Сидоркина, Мариной, ходит в «кляйду» — такой магазинчик для особо бедных немцев, тряпки там всякие, бельишко, мелочишко, иногда и приличные вещи попадались. Туда небедные немцы старье сдают, они подолгу только бриллианты носят.

Одна наша была путц-фрау в хорошей семье. Хозяйка ее каждую неделю баловала. Ей по чину в одной и той же тряпке появляться в свете западло, больше одного раза — западло, иначе понизят в чине. А нашей путц-фрау с дипломом можно. В том, что ей дарили, не все новые русские ходят — такой прикид!

Так Светка с Маринкой это сразу поняли. Не то что немки на выдаче. Они ж не модельеры с кафедры марксизьма, блин, ленинизьма. Какой у них взгляд на вещи? Самый примитивный: бери сколько хочешь, но не все. А Светка с Маринкой — марксисты-максималисты, им именно все хочется. Да не по жадности, по науке. Не для себя, для тех же бедных немцев на бременском фломаркте или для русских на питерском базаре. Там же еще беднее. Недорого: по марочке за штуку. Ну, где и по пять и больше. Какая штука! Поэтому когда же тут выбирать да разглядывать: откуда им знать, кому там что понравится. Так Светка с порога командует:

— Вали кулем, потом разберем!

И все, что на полках, — в сумку! Там и бюстгальтеры для новобрачных, и спецодежда, и подгузники для бабушек. Немки на выдаче сначала их очень жалели: совсем бедные люди, как из Африки. Но когда Светка десятую пару рейтуз понесла, забеспокоились:

— Was ist los? Куда столько?

— Муж, — плачет Светка, — инвалид. Часто менять приходится.

Но немки не совсем дуры оказались, Светку с Маринкой все равно вычислили и прогнали, да прямо в Красный Крест.

А вчера приходил Костя с важным решением: