Исповедь послушницы (сборник)

Юноша повернулся, и на мгновение темное пламя ее глаз растопило ледяную тоску его сердца.

– Да.

– Как тебя зовут?

– Николас.

– А меня Кончита.

– Зачем ты меня позвала?

Девушка пожала плечами.

– Вчера ты единственный из всех не смотрел на меня. Ты думал… о другой.

– Прости. Я с удовольствием посмотрю, как ты танцуешь.

– Я выступаю вечером, а сейчас мне нечего делать. Хочешь, поедим вместе? – Она держалась покровительственно, небрежно; вместе с тем в ее голосе проскальзывали просительные нотки.

Ниол вспомнил о том, что со вчерашнего дня у него во рту не было ни крошки, и кивнул.

Они отправились в один из маленьких бедных кабачков с плохо вытертыми столами и оловянной посудой, где подавали кислое вино, оливки, хлеб, сыр и жареную баранину.

Когда они устроились в темном, прохладном уголке, Кончита сказала:

– Зачем ты мне солгал? Твое имя не Николас.

– Я сказал правду, – резковато произнес юноша. – Что ты хочешь услышать?

– Ничего. Ты вправе иметь свои тайны.

Ниол нахмурился.

– Что ты еще обо мне знаешь?

– Что ты тоскуешь о свободе, видишь сны о лучшей жизни. И что ты совершенно слепой.

– И чего я не вижу?

– Посмотри в мои глаза. Они послужат хорошим зеркалом! Иди сюда. Ближе, еще ближе…

Когда Ниол наклонился к цыганке, она поцеловала его в губы, а после звонко расхохоталась.

– Ты напрасно мечтаешь о том, что далеко и недостижимо. Выпей вина и забудь обо всем, что тебя терзает!

Юноша улыбнулся.

– В этом и заключается твоя помощь?

– Нет. Главное – впереди.

Когда подали еду и вино, Ниол и Кончита по-настоящему разговорились. Девушка сказала, что она сирота и с раннего детства путешествует с балаганом. Они редко подолгу задерживаются на одном месте, потому что боятся преследований служителей Церкви.

– Мою мать объявили колдуньей и сожгли на костре, – призналась Кончита. – А у тебя есть родители?

– Только мать.

Девушка склонила голову набок и прищурилась.

– Я вижу, что ты не белый, но не могу понять, какая кровь течет в твоих жилах.

Ниол сделал большой глоток вина и ответил:

– Неважно. Думаю, ты не слышала о таком народе.

– Однако я рада, что это позволяет нам запросто сидеть рядом и разговаривать, – заметила Кончита и вдруг сказала: – Девушка, о которой ты мечтаешь, не похожа на меня.

– Я ни о ком не мечтаю. Все, что мне надо, у меня уже есть: здесь и сейчас.

– Именно такой ответ я хотела услышать больше всего.

Когда они вышли из полутемного кабачка на ослепительный солнечный свет, цыганка предложила юноше посмотреть, как она живет.

Внутри обтянутой плотной тканью повозки было душно. Повсюду валялись какие-то тряпки, дешевые украшения, посуда. Кончита задернула занавески, схватила глиняный кувшин с водой и принялась жадно пить. Потом протянула сосуд Ниолу и, когда он утолил жажду, сказала:

– Раздевайся. Я хочу увидеть, как ты выглядишь без одежды.

Губы Ниола дрогнули в смущенной улыбке.

– Не бойся, – добавила Кончита. – Если хочешь, я сделаю это первая.

Она без малейшего стыда освободилась от пышных юбок, расстегнула пестрый лиф. Ее грудь была смуглой и крепкой, под мышками и внизу живота буйно вились смоляные волосы. От нее пахло какими-то травами, потом и неутоленным женским желанием.

Юноше стало трудно дышать. Он медленно стянул с себя одежду и замер в нерешительности, между тем как черные глаза Кончиты излучали тепло и ласку.

– Мне нравится, что ты не набрасываешься на женщину, как изголодавшийся хищник, а любуешься ею.

– Просто я еще никогда этим не занимался, – признался Ниол.

– Не беспокойся, я научу тебя, как сделать так, чтобы было хорошо и тебе, и мне, – сказала девушка и, разглядев его со всех сторон, заметила: – Ты еще лучше, чем я думала! Иди ко мне, я заставлю тебя забыть о твоих печалях!

Когда Ниол прикоснулся к ней, ему почудилось, будто он обнимает пламя. Возможно, цыганка и впрямь происходила из рода колдуний; во всяком случае, она легко пробудила в юноше древнее неистовство и заставила его забыть себя от страсти. Занимаясь любовью, Кончита словно боролась с могучей и темной силой, пожиравшей ее тело. То было наслаждение на грани отчаяния, слияние, стирающее границы, которые некто незримый провел между людьми, заставив их биться в сетях от рождения до смерти.

Ниол и Кончита провели вместе несколько часов, вплоть до ее выступления, и вечером окруженная толпой цыганка танцевала только для одного человека. Она кружилась и порхала и, казалось, была готова взлететь. Всякий раз, когда глаза Ниола встречались с огненным взором девушки, по его телу пробегала волнующая дрожь. Он знал, что проведет ночь в ее объятиях и вновь познает, что любовь есть не только слияние душ и сердец, но и соединение тел.

Косое вечернее солнце окрасило площадь в теплый охристый цвет, пронзило воздух золотыми стрелами, сделало облака похожими на нежные лепестки гигантских цветков. Ниол поужинал в шумной, веселой компании друзей Кончиты, а потом они направились к ее повозке.

В эту ночь они утратили ощущение времени, раз за разом поднимаясь на вершины наслаждения, и лишь под утро погрузились в объятия глубокого, но короткого сна.