Исповедь самоубийцы

— Ну и как ты себя чувствуешь?

Я перевела глаза на Самойлова.

— Дайте мне попить…

Признаться, я сама удивилась глупости того, о чем просила — до питья ли в такой обстановке… И при этом как-то отстраненно отметила про себя, насколько хрипло выговаривались эти слова.

— Дай Виолетте ее питья, — велел неведомо кому Вячеслав Михайлович.

Настоятельница и Игорек переглянулись. Поскольку женщина не пошевелилась, мгновение поколебавшись, к столику с бокалами и бутылками двинулся мужчина. Игорь Викторович наполнил из кувшина стакан, сделав два шага, протянул его мне.

— А ты позови сюда Светланку! — вновь, не поворачивая головы, приказал Шеф. — Вечер продолжается.

Настоятельница послушно поднялась и торопливо покинула комнату.

Я жадно, в несколько глотков, проглотила смесь.

— Виолетта, ты хорошо помнишь день, когда мы с тобой приехали в этот дом?

Вячеслав Михайлович говорил размеренно, по-прежнему поигрывая пистолетом, который вытащил из пиджака убитого Мезенцева.

Как же его не помнить? Это тот день, когда убили Хакера, когда тот же Самойлов вдруг совершенно неожиданно и сумбурно объяснился мне в любви, когда я познакомилась с Настоятельницей и после чего вот уже две недели не покидаю этот бордель… Как же его не помнить?

— Итак, ты знаешь, что это за дом и чем тут занимаются, — удовлетворенно констатировал Самойлов.

Я согласно кивнула.

— Естественно, ты понимаешь, что и здесь тоже, как и на «объекте», все комнаты снабжены телекамерами. Это очень удобно, потому что мы записываем на пленку все, что тут происходит, монтируем все это, а потом продаем через сеть «комков» как порнографию. Удобно, знаешь ли, и немалый доход приносит…

Он еще не закончил говорить, а я почувствовала, как по спине, несмотря на жару, прошелся озноб. Что еще задумал этот жестокий, безжалостный человек? Почему он вдруг заговорил про телекамеры?

А если… Мне от этой мысли вдруг стало нехорошо… А если они сейчас продемонстрируют мне запись того, как меня ласкал Петр?! Ведь это будет… Это будет вполне в стиле Самойлова: вот он, Петенька, лежит мертвый, и вот он, любимый, жаркий, в моих объятиях… Неужто у этого мафиози хватит совести сотворить такое? Коллективный просмотр этой ленты с комментариями устроить…

Не знаю, что было бы хуже: эта моя мысль или реальная картина, которая через несколько минут развернулась у меня перед глазами…

Они в комнату вошли вместе, Настоятельница и какая-то красивая женщина, облаченная в короткий шелковый халат. Она вошла, растерянно оглядываясь по сторонам, явно не понимая, зачем ее сюда позвали среди ночи.

Вячеслав Михайлович на нее демонстративно не обратил внимания, как и прежде, продолжал разговаривать исключительно со мной.

— Так вот, Виолетта Сергеевна, вам сейчас предстоит узнать некую важную тайну, о которой пока не знает никто, — с некоторой торжественностью в голосе начал Самойлов. — Понимаете? Никто!

Нужны мне твои тайны!

Однако я только подумала об этом, вслух ничего не сказала. Слишком я запуталась в происходящем, слишком была подавлена всеми трагедиями, понять которые было мне не под силу.

— Дело в том, Виолетта, — нарочито медленно, растягивая слова, проговорил Самойлов, — что я тебе обещал изначально, что тебе у меня никто не причинит физического зла. И я, как видишь, сдержал свое слово…

Он вдруг умолк. Было похоже, что он говорил заранее продуманные слова, а сейчас запнулся, понимая, что осталось сказать самое главное, в то время как на это у него уже не хватало духа.

Вячеслав Михайлович вдруг попросил вполголоса:

— Игорек, дай чего-нибудь выпить!

Его подручный замялся.

— Вам нельзя, Шеф…

Где-то в глубине сознания мелькнуло, что сейчас Самойлов вскипит, рявкнет на зарвавшегося секретаря, поставит того на место.

Однако вместо этого Вячеслав Михайлович только повторил еще раз:

— Дай чего-нибудь выпить, Игорек…

Тот опять прошел к столику. Плеснул в стакан коньяку. Хотел было нести Самойлову.

Однако тот остановил его.

— Да ладно тебе, Игорек, чего уж там, налей побольше, не жалей…

Игорь Викторович еще мгновение поколебался, потом нацедил в стакан напитка до половины, подал его Шефу.

Самойлов от души выпил. Сморщился, однако лимон на вилочке, который ему протянул Игорек, попросту проигнорировал.

— Так вот, Виолетта, — продолжил Вячеслав Михайлович, громко выдохнув после коньяка. — Теперь я тебе скажу самое главное, после чего ты многое поймешь из происходящего. Дело в том, что у меня…

Шеф опять сделал паузу. Опять отхлебнул коньяку.

И закончил, скосив глаза на стакан и болезненно скривив губы:

— У меня СПИД, Виолетта!

Живи Гоголь в наше время, картину немой сцены он списал бы с той паузы, которая воцарилась в комнате после заключительных слов Самойлова.