Исповедь странного человека

— Это точно, — Григорий тоже поморщился, прижав руку к груди. — Но это еще ничего. Вон дед уже третий месяц тут. Одичал почти.

— Дед? — Макс недоуменно поднял брови, оглядывая присутствующих.

Никого, видимо, кто на это звание тянет, он не увидел.

— На коляске который гоняет, — пояснил Миша.

— И стреляет постоянно сигареты, — добавил Саныч.

— Ага, — Макс кивнул. — Понял.

— Ты где работаешь? — спросил его Саныч.

— Я? — видно Макс не ожидал такого вопроса. — Журналист я. В журнале работаю. «Странник». Не слышали?

— В этом? — Григорий достал из тумбочки журнал.

На его обложке был изображен какой-то мужик, в полевом прикиде. Максим кивнул.

— Часто ездишь везде? — с какой-то завистью спросил Миша.

— Приходиться, — опять кивнул Макс.

— Отдохнешь теперь! — улыбнулся Саныч.

Я все молчал, пытаясь кое-что понять. Я привык уже, что научился определять и характер людей и кем примерно работают. Так вот с Максом я не мог никак разобраться. Для меня показалось странным, что он сказал, что журналист. Никакой нагловатости, мнения свысока.

Вообще, его жесты были удивительно мало информативны. Скупы. Говорили только то, что он и так говорил словами. Это было необычно. А еще его взгляд.

Иногда, особенно в начале, я ловил его на том, что он внимательно, оценивающе так, меня рассматривает. Как сканирует, такое было ощущение.

Еще заметил одну фишку за ним. Он умудрялся разговаривать со всеми. Буквально, с любым человеком. Даже с нашей «мегерой». Я раз увидел, как он, стоит и слушает ее, а та что-то рассказывает, активно при этом жестикулируя…

… - Плохой сон? — спросил Макс, зайдя вслед за мной в курилку.

Я лишь кивнул, затягиваясь сигаретой. Он тоже присел рядом (как-то плавно у него это получается, с костылями-то, будто они ему совсем не мешают). Тоже закурил. Мы сидели одни, была глубокая ночь, все спали.

— Я заметил, ты спишь плохо, — сказал Максим, затягиваясь. — Болит?

— Да не особо уже, — ответил я.

— Душа, я имею в виду, — Макс внимательно посмотрел на меня.

Я нахмурился. То, что мы лежим в одной палате, даже на соседних койках, еще не дает…

— Ты женат? — спросил он.

— Нет, — коротко ответил я.

— А я вот, собираюсь, — мечтательно произнес он. — От девушки своей и ехал. Вот и приехал. Сюда.

Мы помолчали.

— Она ко мне переезжать не хочет, — Максим поморщился и пощупал ногу в гипсе. — Дергает, зараза.

— Хотели тут на днях в лес сходить, — он усмехнулся. — Сходили.

Он замолчал, видно погрузившись в воспоминания.

— А ведь она говорила, не езди, останься, — он помотал головой. — Все говорило об этом. Замок на куртке не застегивался, автобус опоздал.

Я покивал головой, показывая, что слушаю.

— А ты, перед тем как разбился, ничего не замечал такого? — перевел Макс разговор на меня.

— Не-а, — ответил я.

Говорить мне не сильно хотелось. Было даже несколько досадно, что он пришел. Хотелось отойти от этого долбанного сна в одиночестве.

— Я чего спросил-то про жену, — снова решил задать мне вопрос Макс. — Ты постоянно во сне имя одно и тоже повторяешь.

— Да? — удивился я. — Какое?

— Ирина, — ответил парень, снова потирая ногу. — Из-за этого я и спросил.

Я прогнал в голове имена знакомых женщин. Нет, Ирина одна есть, но мы не настолько близки, чтоб я ее имя повторял.

— Ладно, — Макс выбросил окурок, оперся на лавку и встал. — Пойду, может, еще посплю.

— Давай, — напутствовал я его.

Парень встал, взял костыли. Я не сразу и понял, как так получилось. Он как-то странно посмотрел на меня и показалось, что мне на грудь, будто камень опустили, хотя дышать было также легко.

— Не страшно было? — спросил Макс, каким-то гулким шепотом.

— После, было, — будто сами вылетели у меня слова. — А до, только интересно…

* * *

Вечерняя дорога была пустынна. Одинокий всадник летел на железном коне, прочь от города…

… Рев мотора отражался от деревьев, но не бил в уши, а рокотал, будто сытый зверь. Поворот за поворотом, мягко ложиться под колеса асфальт. Алый круг закатного солнца бликнет иногда в зеркалах. Мы одно целое, стелемся над дорогой, дышим вместе. В унисон бьются два сердца — человеческое и железное.

И вот она снова. Проклятая черта, граница. Мотоцикл, будто тоже почуяв ее, стал сбавлять обороты. А, нет. Это моя рука, тело опять предает меня. Все как всегда, но теперь я готов.

Мотор вновь взревел, под сердцем полыхнула боль, будто всадили иглу, незримая грань уже почти осязаема, будто прорываюсь сквозь кисель.

Вспышка! Замелькали какие-то образы перед глазами. Чьи-то голоса. Кто-то зовет меня… Чей-то плач. Женщина плачет, горько, завывая. Вой собаки. Удар…

Еще один. И еще. Глухой треск. Свист над ухом, уходящий в ультразвук. Хлестанул резкий звук, будто выстрел…

… Женщина. Высокая какая. Будто я на коленях стою. Ласково гладит меня по голове. Вид у нее очень усталый. Сильно хочу есть…

… Рыба бьется на леске, разбрызгивая прозрачные капли. Рядом лица. Мальчишеские. Радостные. Вдалеке, на том берегу реки, темнеет лес…